Майсурян, Николай Александрович

Николай Александрович Майсурян
Дата рождения:	30 октября (11 ноября) 1896(1896-11-11)
Место рождения:	Тифлис
Дата смерти:	22 ноября 1967(1967-11-22) (71 год)
Место смерти:	Тбилиси
Страна:	Российская империя Российская империя → Грузия Грузия → СССР СССР
Научная сфера:	растениеводство
Место работы:	Московская сельскохозяйственная академия им. К. А. Тимирязева
Учёная степень:	доктор сельскохозяйственных наук
Учёное звание:	академик ВАСХНИЛ, член-корреспондент АН Армянской ССР
Альма-матер:	Тифлисский политехнический институт
Награды и премии:

Никола́й Алекса́ндрович Майсурян (30 октября [11 ноября] 1896, Тифлис — 22 ноября 1967, Тбилиси) — советский учёный-растениевод и селекционер, педагог.

Биография

Родился в г. Тифлисе (Тбилиси). Сын известной армянской актрисы XIX — начала XX веков Ольги Майсурян (годы жизни: 1861—1931). Участвовал в Первой мировой войне в качестве офицера действующей армии на Кавказе. Окончил Тифлисский политехнический институт (1922). Профессор (1934), доктор сельскохозяйственных наук (1944), член-корреспондент АН Армянской ССР (1945), академик ВАСХНИЛ (1958). Член КПСС с 1953 года.

Работал лаборантом Контрольно-семенной лаборатории Тифлисского ботанического сада (1921—1922), ассистентом кафедры частного земледелия Тифлисского политехнического института (1922—1928), одновременно заведующим отделом агропомощи Закавказского хлопкового комитета (1925—1927).

Ассистент (1928—1932), доцент (1932—1934), профессор (1934—1958), заведующий кафедрой растениеводства (1958—1967), декан агрономического факультета (1941—1961) Московской сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева; одновременно заведующий кафедрой растениеводства Всесоюзной академии соцземледелия (1932—1941).

Вывел ряд сортов сои (Тимирязевская 1 и Северянка), чумизы, ячменя (Тимирязевский 85), алкалоидного и безалкалоидного люпина (Северный 3, Ранний 79, Краснолистный 54), два гибридных сорта сахарной свеклы (триплоидной) и один триплоидный гибрид сахарно-кормовой свеклы. Основные труды по систематике и биологии зерновых и зернобобовых культур, морфологии семян и плодов сорных растений, теории сортирования семян культурных растений. Разработал методы дефолиации зернобобовых культур, биолого-физиологические основы растениеводства, вопросы экологической физиологии полевых культур. Создал научную школу исследователей люпина и возглавил селекцию этой культуры в Тимирязевской академии. В 50-е годы на основе теоретического вывода («самые репродуктивные семена имеют большую плотность») разработал метод отбора по плотности самых тяжёлых семян в солевых растворах, что давало прибавку к урожаю в 15-20 % по сравнению с контролем.

Опубликовано около 300 научных трудов, в том числе 37 книг и брошюр, включая зарубежные издания. Свободно говорил по-французски, читал практически на всех основных европейских языках. Вице-президент общества «СССР-Франция». Президент сельскохозяйственной секции Союза Советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.

Принял активное участие в процессе научной и общественной реабилитации Николая Вавилова. Одним из первых после юридической реабилитации Н. И. Вавилова стал публиковать биографические материалы о нем. 8 июля 1966 года по инициативе Н. А. Майсуряна и Марка Поповского последовало Постановление Президиума АН СССР № 476, в котором было предложено создать комиссию по изучению наследия академика Вавилова. Его имя вернулось в учебники, были переизданы его труды. Н. А. Майсурян выступал как активный защитник научного наследия Вавилова, он так оценивал его деятельность: «Истинным подвигом Н. И. Вавилова-учёного были его выдающиеся научные исследования и созданные им теории. Подвигом путешественника были его научные экспедиции. Подвигом было его блестящее руководство крупнейшими научными учреждениями… Вавилов — один из тех немногих на земном шаре людей, вокруг имени которых потомки слагают легенды». Выступая в защиту открытого Н. И. Вавиловым закона гомологических рядов и отвечая на упрёки, что этот закон «ограничивает эволюцию живого мира строгими рамками, а потому не может быть всеобщим и объективным», Майсурян замечал, что тот же упрёк обращали в своё время и к закону периодической системы элементов, выведенному Менделеевым.

Последние десятилетия жил и работал в Москве, скончался в Тбилиси, куда прибыл на научную конференцию. Похоронен на Армянском Ваганьковском кладбище в Москве. На здании Тимирязевской академии в Москве по Лиственничной аллее установлена мемориальная доска в память Н. А. Майсуряна с текстом: «Здесь с 1928 по 1967 год работал учёный растениевод, академик ВАСХНИЛ, профессор Майсурян Н. А.»

Семья

Супруга — Анаида Иосифовна Атабекова (1900—1991), профессор Тимирязевской академии. Принадлежала к известному карабахскому княжескому роду Атабекян (Атабековых), дочь Иосифа Атабекова. Являлась ученицей Николая Вавилова, автором мемуарных очерков о нём. В соавторстве с А. И. Атабековой Н. А. Майсурян написал и опубликовал ряд научных трудов.

Сын — Александр (5.10.1931 — 6.11.2013) — доктор биологических наук, профессор.

Примечания

Основные сочинения

ВОСПОМИНАНИЯ

• Записки декана. — М.: издательство ФГОУ ВПО РГАУ-МСХА, 2005. — 148 с.
• «Мои воспоминания», в сборнике: Ольга Майсурян. — Ереван: издательство Академии наук Арм. ССР, 1961.

НАУЧНЫЕ ТРУДЫ

• Избранные сочинения. — М.: Колос, 1970. — 576 с. — 3000 экз.
• Биологические основы сортирования семян по удельному весу. — М.: тип. Оборонгиза, 1947. — (Моск. с.-х. акад.: Тр. – Вып. 37). — 3000 экз.
• Зерновые злаки. — М.-Л.: Сельхозгиз, 1933. — 6000 экз.
• Зимостойкость сельскохозяйственных культур. — М, 1960.
• Значение улучшенных семян в хлопководстве. — Тифлис: Закавказский хлопковый ком, 1926.
• Культура зернобобовых растений. — М.: Колос, 1947. — 1500 экз.
• Люпин. — М: Колос, 1974. — 3000 экз..
• Определитель главных сорных растений Закавказья по семенам и плодам. — Тифлис: Гос. Тифлисский Политехнический институт имени В. И. Ленина, 1927.
• Определитель семян и плодов сорных растений. — М.: Колос, 1978. — 25 000 экз.
• Полеводство. Лабораторно-практические занятия. — М.: Просвещение, 1964. — 7000 экз.
• Практикум по растениеводству. — 6-е изд. — М.: Колос, 1970. — 446 с. — 28 000 экз.
• Проблема растительного белка. — М.: Издательство Министерства сельского хозяйства СССР, 1957.
• Прогрессивные способы посева зерновых культур. — М.: Издательство Министерства сельского хозяйства СССР, 1959. — 2500 экз.
• Растениеводство. — М.: Колос, 1971. — 60 000 экз.
• Резервы увеличения производства зерна в СССР. — М.: Знание, 1962. — 10 000 экз.
• Руководство по морфологии и систематике полевых культур. — М.: Мосполиграф, 1932. — 6000 экз.
• Селекция и семеноводство кормового люпина. — М.: Колос, 1964. — 1700 экз.
• Семеноводство люпина. — М.: Издательство Министерства сельского хозяйства СССР, 1956. — 5000 экз.
• Уход за растениями. — М.: Молодая гвардия, 1950. — 50 000 экз.

Награды

• два ордена Ленина (1953, 1965)
• орден Трудового Красного Знамени (1945)
• 4 медали СССР
• 2 медали ВСХВ
• диплом почёта ВДНХ (1965).

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article072709.html Большая советская энциклопедия]
• [www.cnshb.ru/AKDiL/akad/base/RM/000514.shtm Биографическая энциклопедия РАСХН, ВАСХНИЛ]
• [ru.hayazg.info/%D0%9C%D0%B0%D0%B9%D1%81%D1%83%D1%80%D1%8F%D0%BD_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Энциклопедия фонда «Хайазг»]
• [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/55256/2#pict Труды Н. А. Майсуряна в каталоге РНБ]

Отрывок, характеризующий Майсурян, Николай Александрович

– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.