Макам

Эта статья — о музыкальном термине. О религиозном термине см. Макам (суфизм).

Мака́м (араб. ‏مقام‎‎, транслит. maqām букв. стоянка, место стоянки; мн.ч.: араб. ‏مقامات‎‎ транслит. maqāmāt; тюрк. makam, мн. ч. makamlar) — в арабской и турецкой традиционной (профессиональной) музыке многозначный термин, обозначающий (1) ладовый звукоряд, (2) модально-монодический лад в совокупности всех его категорий и функций, (3) целостную текстомузыкальную композицию, включающую не только конкретные приёмы техники композиции (центонизацию, орнаментальное варьирование, импровизацию, ритмическое варьирование и т. д.), но также коннотации музыкального жанра.

Общая характеристика

Арабскому и турецкому макаму родственны азербайджанский мугам, таджикский и узбекский шашмаком^[1], иранский дестгях, уйгурский мукам и т. д. Совокупность этих локально-исторических восточных музыкальных традиций — при всём различии частных и специфических особенностей каждой — обобщённо называют «макамо-мугамной традицией», или «макаматом» (maqamat).

Как и в случае с европейскими монодическими ладами (например, древнегреческими «гармониями» Платона), отдельным макамам приписываются определённые этосы и аффекты (разные в разных локальных и исторических традициях), которые способен воспринять только слушатель, погружённый в контекст специфической культурной традиции^[2]. Некоторые конститутивные музыкальные интервалы в ладах (ладовых звукорядах) макамо-мугамной традиции акустически отличаются от тонов, полутонов, терций и других интервалов, присущих западноевропейской диатонике и хроматике, что делает затруднительным их восприятие слушателем, воспитанным в традициях академической музыки «западного мира».

Макамы как вид традиционной музыки имеют принципиально устную природу. Несмотря на обширную традицию теоретических описаний макама (восходящую к трудам Сафиаддина Урмави и Абдулгадира Мараги^[3]), нотированные записи старинных макамов отсутствуют. Теории турецкого макама и попытки нотирования его (в европейской системе пятилинейной тактовой нотации) возникли довольно поздно, в XIX веке. Аналогичные теории и попытки нотации азербайджанского мугама — в XX веке. Музыкальная нотация макама до сих пор не унифицирована.

Арабский макам

Турецкий макам

Узбекский и таджикский маком

См. также

Напишите отзыв о статье "Макам"

Примечания

↑ Маком // Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990, с. 321.
↑ Персидский теоретик музыки XV века Абдурахман Джами писал: «Знай, что каждый из 12 [макамов], каждый аваз и шобе обладает своим особым воздействием [на слушателей], помимо общего для всех них свойства доставлять наслаждение. Так, ушшак, нава и бусалик возбуждают силу и храбрость, тогда как авазы не имеют этого влияния. <…> в то же время раст, ирак и исфахан пригодны для возбуждения веселья и радости. <…> Бузрук, зирафганд, рахави и зангуле вызывают печаль и горесть». Цит. по кн.: Абдурахман Джами. Трактат о музыке. Ташкент, 1960, с.65.
↑ Агаева С. Теория мугама в трудах азербайджанских ученых-музыкантов XIII—XIV веков // Профессиональная музыка устной традиции народов Ближнего, Среднего Востока и современность. Ташкент, 1981, с.204-208.

Литература

Kiesewetter R. Die Musik der Araber. Leipzig, 1941 (Nachdruck).
Salah el-Mahdi. La musique arabe: structures, historique, organologie. Paris, 1972. ISBN 2-85689-029-6.
Zonis E. Classical Persian music: An introduction. Cambridge, MA, 1973.
Signell K. Makam: modal practice in Turkish art music. Seattle, Wash.: Asian Music Publications, 1977.
Профессиональная музыка устной традиции народов Ближнего, Среднего Востока и современность. Ташкент, 1981.
Reinhard K. u. U. Musik der Türkei. Bd. 1: Die Kunstmusik. Heinrichshofen, Wilhelmshaven 1984.
Фарук Хасан Аммар. Ладовые принципы арабской народной музыки. М.: Советский композитор, 1984, 181 с.
Regionale maqām-Traditionen in Geschichte und Gegenwart. Materialien der 2. Arbeitstagung der Study Group «maqām» des International Council for Traditional Music vom 23. bis 28. März 1992 in Gosen bei Berlin. Hrsg. v. J. Elsner u. G. Jähnichen. 2 Bde. Berlin, 1992.
Issam El-Mallah. Arabische Musik und Notenschrift. Tutzing: Hans Schneider Verlag, 1996, ISBN 3-7952-0850-5
Touma H.H. The music of the Arabs. Portland, Oregon: Amadeus Press, 1996. ISBN 0-931340-88-8.
Yakup Fikret. Türk musikisinde makamlar: inceleme. Istanbul, 2000. 543p. (хрестоматия турецкой традиционной музыки: ноты и аудиоприложения).
Shireen Maalouf. History of Arabic music theory. Kaslik (Lebanon): Université Saint-Esprit de Kaslik, 2002. OCLC 52037253.
Neubaer E. Music in the Islamic environment // History of civilizations of Central Asia, ed. by C.E.Bosworth and M.S.Asimov. Vol.4, part 2. Delhi, 2003, p.591-604. ISBN 81-208-1596-3.

Отрывок, характеризующий Макам

– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.

[1] Маком // Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990, с. 321.

[2] Персидский теоретик музыки XV века Абдурахман Джами писал: «Знай, что каждый из 12 [макамов], каждый аваз и шобе обладает своим особым воздействием [на слушателей], помимо общего для всех них свойства доставлять наслаждение. Так, ушшак, нава и бусалик возбуждают силу и храбрость, тогда как авазы не имеют этого влияния. <…> в то же время раст, ирак и исфахан пригодны для возбуждения веселья и радости. <…> Бузрук, зирафганд, рахави и зангуле вызывают печаль и горесть». Цит. по кн.: Абдурахман Джами. Трактат о музыке. Ташкент, 1960, с.65.

[3] Агаева С. Теория мугама в трудах азербайджанских ученых-музыкантов XIII—XIV веков // Профессиональная музыка устной традиции народов Ближнего, Среднего Востока и современность. Ташкент, 1981, с.204-208.

[1]

[2]

[3]