Макарий II (архиепископ Кипрский)
| Архиепископ Макарий II Αρχιεπίσκοπος Μακάριος Β΄<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 24 декабря 1947 — 28 июня 1950 | ||
| Предшественник: | Леонтий | |
| Преемник: | Макарий III | |
| ||
| 20 марта 1917 — 24 декабря 1947 | ||
| Предшественник: | Кирилл (Василиу) | |
| Преемник: | Киприан (Кириакидис) | |
| Имя при рождении: | Михаил Хараламбус Папаиоанну | |
| Оригинал имени при рождении: |
Μιχαήλ Χαραλάμπους Παπαϊωάννου | |
| Рождение: | 1870 Продромос, район Лимасол, Кипр | |
| Смерть: | 28 июня 1950 Никосия, Кипр | |
Архиепи́скоп Мака́рий II (греч. Αρχιεπίσκοπος Μακάριος Β΄, в миру Михаи́л Хараламбус Папаиоанну, греч. Μιχαήλ Χαραλάμπους Παπαϊωάννου; 1870, Продромос, район Лимасол — 28 июня 1950, Никосия) — епископ Кипрской православной церкви, Архиепископ Новой Юстинианы и всего Кипра.
Биография
С 20 марта 1917 года — митрополит Киринийский.
В октябре 1931 года вместе с митрополитом Китийским Никодимом (Милонасом) был изгнан с Кипра колониальными британскими властями по обвинению в активном участии в подготовке вооружённого восстания на Кипре. Смог вернуться в страну лишь 22 декабря 1946 года[1].
Уже в следующем году, после смерти архиепископа Леонтия был избран его преемником.
Придерживался правых политических взглядов и решительно выступал против принадлежности Кипра к Великобритании[2]. Основал в Никосии духовную семинарию святого Варнавы.
В 1948 году архиепископ Макарий II создал совет этнархии, куда наряду со священнослужителями вошли и светские лица. Основная цель совета — усиление влияния Церкви в стране и достижение единства с Грецией (энозис)[3].
15 января 1950 года Священный Синод Кипрской православной церкви провёл плебисцит, результаты которого показали, что 95,7 % греков стоят за союз с Грецией. И хотя английское правительство не приняло делегацию во главе с митрополитом Киренийским Киприаном (Кириакидисом), тем не менее решения плебисцита были вручены греческому парламенту и Организации объединённых наций[3].
Скончался 28 июня 1950 года в Никосии в возрасте 80 лет. Похороны состоялись на следующий день в Никосии. Он был последним кипрским иерархом, которого по кипрскому обычаю хоронили сидя[4].
Напишите отзыв о статье "Макарий II (архиепископ Кипрский)"
Примечания
- ↑ ks. Bendza M., ks. Szymaniak A.: Starożytne patriarchaty prawosławne. Białystok: Wydawnictwo Uniwersytetu w Białymstoku, 2005, s. 139. ISBN 83-7431-060-X.
- ↑ M. Misztal: Historia Cypru. Kraków: Wydawnictwo Naukowe Uniwersytetu Pedagogicznego, 2013, s. 397. ISBN 9788372717498.
- ↑ 1 2 [geography.su/books/item/f00/s00/z0000086/st048.shtml Приложение [1992 Иванова И.И., Колмыков С.Я., Мейер М.С. и др. - Республика Кипр]]
- ↑ [noctoc-noctoc.blogspot.ru/2012/11/blog-post_3748.html NOCTOC: Αρχιεπίσκοπος Κύπρου Μακάριος Β': Ένας Κύπριος Παπαφλέσσας]
Ссылки
- [noctoc-noctoc.blogspot.ru/2012/11/blog-post_3748.html Αρχιεπίσκοπος Κύπρου Μακάριος Β': Ένας Κύπριος Παπαφλέσσας]
- [www.prodromos.org.cy/personalities_makariosB.shtm Μακάριος Β΄ αρχιεπίσκοπος, ως Μακάριος Μυριανθεύς]
- [loukis-kyrenia.blogspot.ru/2013/09/blog-post_3009.html Μακάριος Β' Μυριανθεύς]
Отрывок, характеризующий Макарий II (архиепископ Кипрский)
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
