Макаров, Валентин Алексеевич
Валентин Макаров | |||
Полное имя |
Макаров | ||
---|---|---|---|
Место рождения | |||
Профессии | |||
Инструменты | |||
Жанры | |||
Коллективы | |||
Награды |
|
Валентин Алексеевич Мака́ров (1908—1952) — советский композитор. Лауреат двух Сталинских премий второй степени (1950, 1951).
Биография
В. А. Макаров родился 10 (23) августа 1908 года в Тетюшах (ныне Татарстан). Работал техником на железной дороге. В 1931 году окончил Первый музыкальный техникум при МГК имени П. И. Чайковского (по классу композиции Б. Л. Яворского). В 1935—1938 годах обучался в МГК имени П. И. Чайковского по классу композиции Г. И. Литинского. В 1927—1938 годах пианист-импровизатор в московских кинотеатрах. В 1931—1935 годах руководитель клубных хоров Москвы и Московской области. В 1938—1940 годах музыкальный методист при ВЦСПС. В годы Великой Отечественной войны на ЧФ. В 1946—1949 годах художественный руководитель хора русской народной песни при МГОФ.
В. А. Макаров умер 26 сентября 1952 года в Москве.
Творчество
- циклы песен
- «Родной Севастополь» (1946; слова С. Я. Алымова)
- «Широки поля под Сталинградом» (1948; слова Е. А. Долматовского)
- «Солнечная дорога» (1949; слова Я. З. Шведова)
- песни
- «Рос на опушке рощи клён» (слова Я. З. Шведова)
- «Над рекой, над Окой» (слова О. И. Высотской)
- «Огоньки» (слова А. И. Пришельца)
- «Поле чистое» (слова И. Молчанова)
- сюиты
- «Свадьба ткачихи» (1940)
- «Алтайская сюита» (1949)
- «Река-богатырь» (1950)
Награды и премии
- Сталинская премия второй степени (1950) — за цикл песен «Солнечная дорога» (1949) и песни «Широки поля под Сталинградом» (1948), «Родной Севастополь» (1946) (премии первой степени в этой категории в том году не присуждались)
- Сталинская премия второй степени (1951) — за сюиту «Река-богатырь» для хора и оркестра народных инструментов (1950) (премии первой степени в этой категории в том году не присуждались)
Напишите отзыв о статье "Макаров, Валентин Алексеевич"
Отрывок, характеризующий Макаров, Валентин Алексеевич
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.