Макарчук, Ефрем Федосеевич

Ефрем Федосеевич Макарчук
Дата рождения	1896(1896)
Место рождения	с. Ласки, Овручский уезд, Волынская губерния, Российская империя
Дата смерти	12 января 1943(1943-01-12)
Место смерти	в районе хутора Хохлачев, Зимовниковский район, Ростовская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1915—1943
Звание
Командовал	227-я стрелковая дивизия, 91-я стрелковая дивизия), 302-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война; Гражданская война в России; Советско-финская война (1939-1940); Великая Отечественная война:  • Сталинградская битва
Награды и премии

Ефрем Федосеевич Макарчук (1896, с. Ласки, Волынская губерния — 12 января 1943, в районе хутора Хохлачев, Ростовская область) — советский военачальник, полковник, командир 302-й стрелковой (горнострелковой) дивизии 62-й армии Сталинградского фронта. Участник четырёх войн.

Биография

Украинец. Сын крестьянина-бедняка. В 1915 году был призван в Русскую Императорскую армию. Участник Первой мировой войны. В 1916 окончил школу прапорщиков и направлен на Западный фронт.

После Октябрьской революции вернулся на Украину, участвовал в партизанском движении, добровольно поступил в третий Богунский полк 1-й Украинской Советской дивизии (44-я стрелковая дивизия), под командованием Н. А. Щорса. Прошел путь от красноармейца до начальника полковой школы и помощника командира 390-го Богунского полка.

Член ВКП(б) с 1919 года. За заслуги перед революцией в годы гражданской войны награждён орденом Боевого Красного Знамени.

После окончания гражданской войны окончил высшие курсы начсостава «Выстрел».

Принимал участие в сражениях гражданской (1919—1922) и Великой Отечественной войн.

С 02.07.1941 по 01.10.1941 г. в звании полковника командует 227-й стрелковой дивизией. С 28.04.1942 по 21.07.1942 г. командует 91-й стрелковой дивизией (2-го формирования).

Участник Сталинградской битвы. Отличился в августе 1942 года, командуя сводным армейским отрядом 51-й армии, при обороне с. Зимовники, при проведении ряда операций южнее города Сталинград. 1 августа 1942 года немецкий 48-й танковый корпус прорвался к станции Зимовники. Основные силы РККА ушли из посёлка. В это время командующий 51-й армией генерал-майор Т. К. Коломиец дал полковнику Е. Ф. Макарчуку отряд, одно орудие, несколько машин и приказал держать Зимовники, так как через этот пункт получали снабжение три дивизии этой армии. Фашисты в течение недели не могли взять населённый пункт. Своими активными действиями, смелыми и дерзкими налётами и рейдами по тылам врага армейский отряд полковника Макарчука часто создавал впечатление у противника, что здесь в задонских степях действуют крупные силы наших войск.

Неистощимый на боевую выдумку, он организовал дерзкий налёт наших велосипедистов на вражеский гарнизон, который ночью был полностью разгромлен. Е. Ф. Макарчук отверг мотоциклы, которые ночью разбудили бы фашистов. Противник был взят спящим. С трофеями и «языками» наши бойцы возвратились в свою часть.

В те тяжелые дни об успешных действиях части под командованием полковника Е. Ф. Макарчука говорилось в сводках Совинформбюро. Блестящей операцией, связанной с его именем, является контрудар на Садовое, Сарпинского района Калмыцкой АССР 29 сентября-4 октября 1942 года.

«В успехе контрудара на Садовое велика заслуга непосредственно руководителя этой операции полковника Е. Ф. Макарчука»

— Маршал А. И. Еременко. "Сталинград"

.

После этого полковник Е. Ф. Макарчук был назначен командиром 302-й стрелковой дивизии 62-й армии Сталинградского фронта.

Погиб 12 января 1943 года в районе хутора Хохлачев, близ Зимовников Ростовской области. Следуя на машине в один из полков, он в открытом поле подвергся нападению истребителей противника и был смертельно ранен пулеметной очередью. На его похоронах присутствовал весь Военный Совет 51-й армии во главе с командующим генерал-майором Н. И. Труфановым. На могиле был воздвигнут временный обелиск.

Похоронен в пос. Зимовники.

Награды

• орден Ленина (посмертно),
• орден Красного Знамени (дважды 1920, 1942),
• медаль ХХ лет РККА (1938)

Литература

• Иванов М. (Ветеран 302-й стрелковой дивизии). Комдив Макарчук // Степная Новь. — 1983. — 7 мая.

Ссылки

• [zimlibrary.mybb.ru/viewtopic.php?id=28 Ефрем Федосеевич Макарчук]

Отрывок, характеризующий Макарчук, Ефрем Федосеевич

Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.