Макгуайр, Дороти

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дороти Макгуайр
Dorothy McGuire

Студийная фотография 1940-х годов
Дата рождения:

14 июня 1916(1916-06-14)

Место рождения:

Омаха, Небраска, США

Дата смерти:

13 сентября 2001(2001-09-13) (85 лет)

Место смерти:

Санта-Моника, США

Гражданство:

США США

Профессия:

актриса

Карьера:

1943—1990

Дороти Хэкетт Макгуайр (англ. Dorothy Hackett McGuire, 14 июня 1916 — 13 сентября 2001) — американская актриса, номинантка на премию «Оскар» в 1947 году.



Биография

Дороти Макгуайр родилась в городе Омаха в штате Небраска 14 июня 1916 года. Свою актёрскую карьеру она начала с участия во многих летних театрах, а вскоре добилась успеха и Бродвее, сначала как дублёр Марты Скотт в постановке «Наш городок», а затем в главной роли в комедии «Клаудия».

На Бродвее её заметил один из голливудских продюсеров, после чего началась кинокарьера Макгуайр с главной роли в фильме «Клаудия» (1943), экранизации бродвейской постановки. Далее последовали роли в фильмах «Дерево растёт в Бруклине» (1945), «Винтовая лестница» (1945) и «Джентльменское соглашение» (1947), за роль в котором она была номинирована на «Оскар», как Лучшая актриса. Также примечательными стали её роли в фильмах «Я хочу тебя» (1951), «Дружеское увещевание» (1956) и «Старый брехун» (1957).

Начиная с 1970-х годов актриса в основном снималась на телевидении. У неё были роли во многих телевизионных фильмах и сериалах, в том числе в «Молодых и дерзких», «Лодке любви» и «Острове фантазий».

В 1943 году Макгуайр вышла замуж за фотографа Джона Свопа от которого родила сына Марка и дочь Топо. Их брак продлился до смерти Джона в 1979 году. Актриса умерла от сердечного приступа 13 сентября 2001 года в Санта-Монике в возрасте 85 лет.

Её вклад в американскую киноиндустрию отмечен звездой на Голливудской аллее славы.

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Макгуайр, Дороти"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Макгуайр, Дороти

Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]