Макет аннотированной каталожной карточки
Поделись знанием:
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
Макет аннотированной каталожной карточки — один из основных элементов выходных сведений печатного издания.
Содержание
Состав макета аннотированной каталожной карточки
Макет состоит из следующих элементов библиографической записи
- Заголовок библиографической записи
Заголовок выделяют полужирным шрифтом. В конце заголовка ставят точку. Заголовок библиографической записи может содержать фамилию и инициалы автора. В заголовке приводят ФИО только одного автора, указанного в издании первым, если авторов два или три. Если авторов четыре и более, то заголовок не применяют, запись начинается с заглавия. Оформление в СССР — по ГОСТ 7.1—84, в России — по ГОСТ 7.80—2000.
Например: Галазий Г. И.
- Библиографическое описание издания
Расположено под заголовком, начинается с абзаца. Оформление в СССР — по ГОСТ 7.1—84, в России — по ГОСТ 7.1—2003. В свою очередь библиографическое описание состоит из следующих частей (все части кроме первой и последней начинаются с точки и тире):
- Область заглавия и сведений об ответственности. Основное заглавие печатают полужирным шрифтом, если оно является первым элементом библиографической записи. Слова в заглавии не сокращают.
Например: Байкал в вопросах и ответах : справочник / Г. И. Галазий
- Область издания.
Например: .— 3-е изд., испр. и доп.
- Область выходных данных. Выходные данные состоят из сведений о месте издания, издательстве и даты издания.
Например: . — М. : Мысль, 1988
- Область количественной характеристики. Обычно это количество страниц и листов иллюстраций. Иногда также — высота обложки в сантиметрах. Количество не включенных в нумерацию страниц или листов указывают в квадратных скобках.
Например: . — 285 [3] с., [23] л. ил.
- Область серии. Обычно состоит из названия серии в круглых скобках, иногда — с дополнительными сведениями о серии.
Например: . — (Справочники и энциклопедии)
- Область Международного стандартного номера книги печатают на отдельной строке с абзаца.
Например: ISBN 5-271-00910-6
- Аннотация расположена после библиографического описания, печатают с абзаца. Между библиографическим описанием и аннотацией делают междустрочный интервал. Аннотация в макете аннотированной карточки не должна превышать абзац, состоящий из 10-12 строк. Оформление в СССР — по ГОСТ 7.9—77, в России — по ГОСТ 7.9—95, ГОСТ 7.86-2003.
- Индексы УДК и ББК печатают полужирным шрифтом. Расположены индексы после аннотации в нижнем правом углу макета.
Например: УДК 378
- ББК 74.48
- Авторский знак располагают на левом поле перед второй строкой библиографической записи.
- До 1995 года указывался также Комплексный книготорговый индекс-шифр — полужирным шрифтом. Располагался после аннотации в нижнем левом углу макета.
Расположение макета аннотированной каталожной карточки
Расположение макета аннотированной каталожной карточки в печатном издании в СССР определялось по ГОСТ 7.4—77 и ГОСТ 7.4-95, а в России его определяет ГОСТ 7.51—98. Для книжных изданий это — нижняя часть оборота титульного листа над ISBN книги и знаком охраны авторского права или концевая страница издания.
См. также
- Авторский знак
- Библиотечно-библиографическая классификация (ББК)
- Выходные сведения
- Универсальная десятичная классификация (УДК)
Напишите отзыв о статье "Макет аннотированной каталожной карточки"
Литература
- Калинин С. Ю. Как правильно оформить выходные сведения издания : пособие для издателя. — 4-е изд., перераб. и доп. —М. : Экономистъ, 2006. — 220 с.
- Макет аннотированной каталожной карточки // Издательский словарь-справочник : [электрон. изд.] / А. Э. Мильчин. — 3-е изд., испр. и доп.. — М.: ОЛМА-Пресс, 2006.
Ссылки
- [www.gosthelp.ru/home/download.php?view.3898 ГОСТ 7.9-95. Реферат и аннотация. Общие требования]
- [www.klubok.net/gost/index/38/38176.htm ГОСТ 7.51-98. Карточки для каталогов и картотек. Каталогизация в издании. Состав, структура данных и издательское оформление]
- [astu.org/Content/UserImages/izdatelstvo/_assets_files_upload_041012_7.0.13-2011.pdf ГОСТ Р 7.0.13-2011. Карточки для каталогов и картотек, макет аннотированной карточки в издании. Общие требования и издательское оформление]
- [www.sciteclibrary.ru/gost/Index/10/10978.htm ГОСТ 7.80-2000. Библиографическая запись. Заголовок. Общие требования и правила составления]
- [protect.gost.ru/document.aspx?control=7&id=129865 ГОСТ 7.1-2003. Библиографическая запись. Библиографическое описание. Общие требования и правила составления]
- [www.complexdoc.ru/lib/%D0%93%D0%9E%D0%A1%D0%A2%207.86-2003 ГОСТ 7.86-2003. Издания. Общие требования к издательской аннотации ]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Макет аннотированной каталожной карточки
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
