Маккабиада

Маккабиада, Маккабианские игры (ивр. ‏מַכַּבִּיָּה‏‎) — международные спортивные соревнования по образцу Олимпийских игр, проводящиеся раз в четыре года в Израиле Всемирным спортивным обществом «Маккаби». Участвовать в Маккабиаде исторически могли только евреи, но в последние годы участие в ней могут принимать и граждане Израиля, принадлежащие к другим вероисповеданиям и этническим группам. Поднятие спортивного уровня еврейской молодежи и усиление чувства принадлежности к единому народу — заявленная цель проведения Маккабиады.

История

В 1921 году идея еврейской олимпиады была впервые выдвинута одним из основателей и руководителей спортивного общества «Маккаби» Йосефом Иекутиэли. Иекутиэли выдвинул свой план на конгрессе Всемирного спортивного общества «Маккаби» в Остраве (Чехословакия) в 1929 году. План был принят, и 28 марта 1932 года в Тель-Авиве открылась первая Маккабиада, в которой приняли участие 500 спортсменов из 23 стран (по другим данным, 390 спортсменов из 14 стран). Маккабиаде предшествовали несколько рекламных велосипедных турне, целями которых были агитация потенциальных участников и сбор пожертвований. Маршрут первого турне, в 1930 году, пролёг между Тель-Авивом и Антверпеном. За время второго турне, 1931 года, были посещены Египет, Греция, Болгария, Сербия и Хорватия, Австрия, Германия, Франция, Великобритания и Ливан. К открытию Маккабиады было приурочено открытие первого в Палестине стадиона в Тель-Авиве. Игры открыл парад участников, возглавляемый лично мэром Тель-Авива Дизенгофом верхом на белом коне. Первые места в общем медальном зачёте завоевали делегации Польши, Австрии и США.

Вторая Маккабиада была проведена в Палестине в 1935 году в качестве «еврейской альтернативы» Олимпийским играм 1936 года в нацистской Германии. В мероприятиях II Маккабиады приняли участие 1700 спортсменов-евреев из 27 стран (по другим данным, 1250 спортсменов из 28 стран, включая Германию). Среди участников II Маккабиады — чемпионка Олимпиады 1932 года в Лос-Анджелесе в метании диска Лилиан Коупленд. Первые два места в общем медальном зачёте завоевали Австрия и Германия; команда ишува заняла общее третье место. Многие из участников (в том числе делегации Болгарии и Литвы — в полном составе) после игр нелегально остались в Палестине, что дало основание называть в дальнейшем II Маккабианские игры «Маккабиадой алии». Следствием этого также стало то, что III Маккабиада, запланированная на 1938 год, так как планировалось проводить Маккабиаду каждые три годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), в отличие от Олимпиады, проходящей раз в 4 года, не состоялась из-за противодействия британских мандатных властей, опасавшихся продолжения нелегальной иммиграции зарубежных участников. Следующие Маккабианские игры прошли только в 1950 году в возрождённом Израиле при участии 800 еврейских спортсменов из 19 стран (страны Восточной Европы представлены не были). Эти игры, в отсутствие больного президента Израиля Хаима Вейцмана, открывал спикер Кнессета Йосеф Шпринцак.

Израильские марки, выпущенные в честь Маккабианских игр

1950-е годы

С 1960 года Маккабиады признаны МОК в качестве регионального спортивного мероприятия под эгидой МОК и международных спортивных федераций.

Начиная с VI Маккабиады, участников игр размещают в специально для этого построенной «Маккабийской деревне» («Кфар ха-Маккабия», ивр. ‏כפר המכביה‏‎). Также начиная с этой Маккабиады, игры, до этого проводившиеся в дни праздника Суккот, были перенесены на время летних каникул, чтобы облегчить возможность участия гостям из-за рубежа, в особенности студентам.

На VII Маккабиаде 1965 года пятнадцатилетний Марк Спитц, будущий девятикратный олимпийский чемпион Мехико и Мюнхена, завоёвывает 4 золотых медали в плавании. Часть баскетбольных и боксёрских матчей проходит в недавно построенном спорткомплексе «Яд-Элияху». За баскетбольную сборную США выступает Таль Броди, будущая звезда тель-авивского «Маккаби». Западногерманское телевидение сняло об этих играх документальный фильм «Еврейская Олимпиада», транслировавшийся в Австрии, Бельгии, Нидерландах, Франции и Швейцарии, но не в Израиле, где еще не было телевидения.

IX Маккабиада, проходившая под знаком памяти об израильских спортсменах, убитых в теракте на Мюнхенской Олимпиаде, впервые в истории освещалась единственным на тот момент каналом израильского телевидения.

В играх Десятой Маккабиады впервые приняли участие свыше 2000 спортсменов, представлявших 33 страны. Эти игры стали рекордным по числу участников спортивным событием на Ближнем Востоке, и в дальнейшем число спортсменов на Маккабиадах продолжало расти.

XIII Маккабианские игры в 1989 году были ознаменованы расширением списка стран-участниц благодаря возвращению представителей стран социалистического лагеря.

Среди почётных гостей на открытии XIV Маккабиады — лично президент МОК Хуан Антонио Самаранч и актёр Роберт де Ниро. Число спортсменов-участников впервые превысило пять тысяч. Сборная Израиля, после многолетнего доминирования команд США, победила в общем медальном зачёте.

XV Макабиада вошла в историю как одна из трагических страниц в истории спорта в Израиле и Австралии. На церемонии открытия игр во время прохождения участников по пешеходному мосту через реку Яркон мост рухнул, и в результате погибли четыре члена австралийской делегации и десятки получили травмы различной степени тяжести.

С 13 по 23 июля 2009 года в Израиле проходила XVIII Маккабиада, в которой участвовали более 7300 спортсменов-евреев из 65 стран мира, а также 2000 атлетов из Израиля. Данное спортивное мероприятие стало самым большим за всю историю проведения. На церемонии открытия игр на стадионе Рамат-Гана присутствовало более 40000 зрителей.

XIX Маккабиада проходила в Израиле с 18 по 30 июля 2013 года

Организация

Маккабиады проходят только в Израиле и в настоящее время проводятся в трёх категориях: открытая категория, юниоры (с 1985 года) и мастера. В открытых Маккабианских играх может участвовать любой еврей и любой гражданин Израиля вне зависимости от этнической принадлежности и вероисповедания. В юниорских соревнованиях могут принимать участие юноши и девушки в возрасте 15—18 лет. Соревнования мастеров в свою очередь делятся на несколько возрастных категорий и предназначены для участников в более зрелом возрасте.

Соревнования проводятся в тех видах спорта, в которых представлены четыре и более (три и более для женских и юниорских соревнований) стран-участниц. Если в соревновании принимают участие только три спортсмена, бронзовая медаль не присуждается. В последние десятилетия, по мере того, как крупные еврейские клубы за рубежом переносят акцент со спорта достижений на массовое участие членов еврейских общин в спортивном досуге, на Маккабиадах возрастает число участников в неолимпийских видах спорта, таких, как боулинг, крикет, сквош и бридж.

Знаменитые участники Маккабиад

Среди знаменитых спортсменов, участвовавших в Маккабиадах:

• В баскетболе — Таль Броди; олимпийский чемпион Монреаля Эрни Грюнфельд
• В вольной борьбе — чемпион Олимпиады 1948 года в Лондоне Генри Виттенберг
• В гимнастике — пятикратная олимпийская чемпионка, Агнеш Келети, уроженка Венгрии, эмигрировавшая в Австралию после венгерских событий 1956 года, а год спустя, после V Маккабиады, репатриировавшаяся в Израиль; олимпийский чемпион Барселоны Валерий Беленький; олимпийская чемпионка Атланты Керри Страг
• В лёгкой атлетике — Лилиан Коупленд; олимпийский чемпион Токио в эстафете 4Х100 метров Джерри Эшворт; олимпийский чемпион Мехико в беге с препятствиями Амос Бивотт
• В настольном теннисе — многократная чемпионка мира Анджелика Розяну
• В плавании — Марк Спитц; четырёхкратный чемпион Сиднея и Афин Ленни Крайзельбург; четырёхкратный олимпийский чемпион Сиднея, Афин и Пекина Джейсон Лезак
• В теннисе — олимпийский чемпион Афин Николас Массу; обладательница двух Кубков Федерации и победительница показательного теннисного турнира на Олимпиаде в Мехико Джули Хелдман; призёр Сеула Брэд Гилберт; победитель более чем ста турниров в одиночном и парном разрядах Том Оккер
• В тяжёлой атлетике — чемпион Олимпиады 1948 года Фрэнк Спеллмен; олимпийский чемпион Мельбурна Айзек Бергер, побивший на Маккабиаде 1957 года мировой рекорд
• В фехтовании — олимпийский чемпион Барселоны Вадим Гутцайт; олимпийский чемпион Атланты и Сиднея Сергей Шариков; олимпийская чемпионка Сиднея Марина Мазина
• В хоккее на траве — Олимпийская чемпионка Лос-Анджелеса Карина Беннинга
• В шахматах — вице-чемпион мира 2007 года Борис Гельфанд и обладательница высшего рейтинга ФИДЕ в мире среди женщин Юдит Полгар

Ссылки

• [www.maccabiah.com Официальный сайт Маккабианских игр]

Отрывок, характеризующий Маккабиада

Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.