Мак-Каллок, Уоррен

Уоррен Мак-Каллок
Warren Sturgis McCulloch
Дата рождения:	16 ноября 1898(1898-11-16)
Место рождения:	Оранж, Нью-Джерси, США
Дата смерти:	24 сентября 1969(1969-09-24) (70 лет)
Место смерти:	Кембридж, Массачусетс, США
Научная сфера:	психиатрия, физиология

Уоррен Мак-Каллок (англ. Warren Sturgis McCulloch; 16 ноября 1898, Оранж, Нью-Джерси, США — 24 сентября 1969, Кембридж, Массачусетс, США) — американский нейропсихолог, нейрофизиолог, теоретик искусственных нейронных сетей и один из отцов кибернетики.

Биография

Учился в Колледже Хаверфорд, изучал философию и психологию в Йельском университете, где получил степень бакалавра искусств в 1921 году. Продолжил обучение в Колумбийском университете и получил степень магистра искусств в 1923 году. Получил звание доктора медицины в 1927 году в Колледже врачей и хирургов Колумбийского университета. Стажировался в en:Bellevue Hospital Center в Нью-Йорке, пока не вернулся к университетским занятиям в 1934 году. Работал в Лаборатория нейрофизиологии Йельского университета с 1934 по 1941 года, после перевёлся на Факультет психиатрии Иллинойсского университета в Чикаго.

Был активным участником первой группы кибернетиков «Проект человек-машина», неофициально созданной в ходе конференции в Нью-Йорке на тему «Встреча по церебральному заторможению» (Cerebral Inhibition Meeting, 1942 год). Почетный председатель всех десяти конференций, проходивших с 1946 по 1953 года с участием членов группы кибернетиков (всего около 20 человек). Мак-Каллок был профессором психиатрии и физиологии в университете штата Иллинойс и занимал ответственную должность в Научно-исследовательской лаборатории электроники Массачусетского технологического института.

Вместе с молодым исследователем Уолтером Питтсом заложил базу для последующего развития нейротехнологий. Его принципиально новые теоретические обоснования превратили язык психологии в конструктивное средство описания машины и машинного интеллекта. Одним из способов решения подобных задач было выбрано математическое моделирование человеческого мозга, для чего потребовалось разработать теорию деятельности головного мозга. Мак-Каллок и Питс являются авторами модели, согласно которой нейроны упрощенно рассматриваются как устройство, оперирующее двоичными числами. Заслуга Мак-Каллок и Питтса состоит в том, что их сеть из электронных «нейронов» теоретически могла выполнять числовые или логические операции любой сложности. Мак-Каллок много лет занимался искусственным интеллектом и сумел найти общий язык с мировой общественностью в вопросе о том, каким образом машины могли бы применять понятия логики и абстракции в процессе самообучения и самосовершенствования. Специалист по гносеологическим проблемам искусственного интеллекта.

Приоритет Мак-Каллок подтверждается публикацией таких статей как A logical calculus of the ideas immanent in nervous activity (рус. Логическое исчисление идей, имманентных в нервной деятельности, 1943), но после разрыва с Н. Винером оказывается вне магистральных исследований кибернетики. При значительном вкладе в мировую науку сегодня Мак-Каллок известен в меньшей степени по сравнению с Норбертом Винером, Артуро Розенблютом и Джулианом Бигелоу.

Литература

• Crevier, Daniel. AI: the tumultuous history of the search for artificial intelligence. — 1993.

См. также

• Кибернетика
• Общая теория систем

Ссылки

• [sites.google.com/site/minddict/mcculloch-warren-sturgis McCulloch, Warren Sturgis — Dictionary of Philosophy of Mind]

Отрывок, характеризующий Мак-Каллок, Уоррен

«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.