Маккарти, Джозеф

Джозеф Маккарти Joseph McCarthy
Сенатор от штата Висконсин
3 января 1947 — 2 мая 1957
Предшественник:	Роберт Лафоллет, мл.
Преемник:	Уильям Проксмайр
Вероисповедание:	Католицизм
Рождение:	14 ноября 1908(1908-11-14) Гранд-Шут, Висконсин
Смерть:	2 мая 1957(1957-05-02) (48 лет) Бетесда, Мэриленд, США
Супруга:	Джин Керр Маккарти
Дети:	дочь Тирни Мэри Маккарти
Партия:	Демократическая (1936—1944) Республиканская (1944—1957)
Образование:	Висконсинский университет в Мадисоне
Военная служба
Годы службы:	1942—1945
Принадлежность:	США
Род войск:	Военно-морские силы США
Звание:	капитан
Автограф:
Награды:

Джо́зеф Рэ́ймонд Макка́рти (англ. Joseph Raymond McCarthy; 14 ноября 1908, Гранд-Шут, Висконсин — 2 мая 1957, Бетесда, Мэриленд) — американский сенатор-республиканец крайне правых взглядов, с чьим именем связывают период политических гонений, известный как маккартизм.

Биография

Мать Джозефа была ирландкой, а отец — наполовину ирландцем и наполовину немцем. В 14 лет он бросил среднюю школу и стал помогать родителям по хозяйству. В 20 лет экстерном, за год, закончил четыре старших класса и поступил в Университет Маркетта, основанный миссионерами-иезуитами, где получил высшее юридическое образование. В 1930—35 годах работал в колледже. В 1935 году получил лицензию адвоката. В 1939 был избран окружным судьёй, стал самым молодым судьёй штата Висконсин.

Как судья не подлежал призыву на военную службу, но пошёл добровольцем и в 1942 году был зачислен в Корпус морской пехоты США.

В 1946 году был выдвинут кандидатом Республиканской партии в сенат от штата Висконсин, победив на праймериз действующего сенатора Р. Лафоллета-младшего. Получив статус сенатора, Маккарти встал на крайне антикоммунистические позиции, выступая за усиление холодной войны и против коммунистов.

9 февраля 1950 года, в день Линкольна, выступая в Республиканском женском клубе в западновиргинском Уилинге, малоизвестный на тот момент Маккарти заявил: «У меня на руках список из 205 сотрудников Госдепартамента, которые оказались либо имеющими членский билет, либо безусловно верными коммунистической партии, но которые, несмотря ни на что, все ещё помогают формировать нашу внешнюю политику». Затем список был пополнен ещё тремя тысячами американских чиновников. В списке помимо лиц, с сочувствием относившихся к коммунизму и СССР, были также гомосексуалы. Многие фигуранты списка были уволены с работы. После проверки книжных фондов публичных библиотек было изъято около 30 тысяч наименований книг прокоммунистической направленности.

В 1953 году Маккарти возглавил Постоянный подкомитет по расследованиям Сената США и организовал серию публичных слушаний.

Маккарти утверждал, что коммунисты проникли во все сферы власти в США, в том числе в сенат и армию. В частности, жертвами антикоммунистической кампании стали супруги Розенберг, работавшие на советскую разведку.

В 1954 году известный тележурналист Эд Мэроу подверг методы Маккарти уничижительной критике. В последующей публичной дискуссии Маккарти потерпел поражение, после чего его карьера пошла на спад. Поворотной точкой в падении Маккарти стали публичные слушания против армии США, которые транслировались в прямом телевизионном эфире, и во время которых общественности стали очевидны недостойные методы, которые использовал сенатор.

2 декабря 1954 года сенат вынес решение, порицавшее поведение Маккарти.

Маккарти страдал алкоголизмом и более чем за полтора года до окончания своих полномочий 2 мая 1957 года умер от гепатита в больнице города Бетесда в возрасте 48 лет. Похоронен в городе Эпплтон в штате Висконсин.

Оценка деятельности

С точки зрения историка советской разведки Александра Васильева сенатор Маккарти был прав в том, что существовала разветвлённая советская агентурная сеть в США, в том числе в правительственных учреждениях, и что в этой сети были десятки агентов. Однако во многих деталях Маккарти был не прав:

1) он преувеличил число советских агентов;

2) он пользовался методами, которые получили осуждение со стороны его же коллег — сенаторов и конгрессменов, в том числе консервативных;

3) он опоздал, начав свои выступления в 1950 году. К этому моменту советская агентурная сеть бездействовала уже в течение пяти лет после того, как осенью 1945 года Элизабет Бентли сдалась ФБР и назвала всех, кого знала. Маккарти не был первым, кто начал заниматься расследованием советской деятельности в США, Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности занялась этим задолго до него, используя более цивилизованные методы.

См. также

• Маккартизм
• Доброй ночи и удачи

Ссылки

• [www.svoboda.org/a/1952706.html Дело жизни сенатора Маккарти]

Отрывок, характеризующий Маккарти, Джозеф

В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.