Маккензи, Александр Кэмпбелл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Кэмпбелл Маккензи
Sir Alexander Campbell Mackenzie
Род деятельности:

композитор, дирижёр, музыкальный педагог

Дата рождения:

1847(1847)

Место рождения:

Эдинбург

Гражданство:

Великобритания Великобритания

Дата смерти:

1935(1935)

Место смерти:

Лондон

Награды и премии:

Александр Кэмпбелл Маккензи (англ. Sir Alexander Campbell Mackenzie; 22 августа 1847, Эдинбург — 28 апреля 1935, Лондон) — британский композитор, дирижёр, музыкальный педагог. Считается, что он, вместе с Хьюбертом Пэрри и Чарльзом Стэнфордом, обусловил ренессанс британской музыки в 90-е годы XIX века.

Музыкант в четвёртом поколении. Учился в Германии в Зондерсхаузене, сперва частным образом у Августа Бартеля, затем в 18571861 гг. в консерватории у Эдуарда Штайна; в этот период начал играть в придворном оркестре на скрипке. В 1862 г., вернувшись в Великобританию, поступил в Королевскую академию музыки в класс скрипки Проспера Сентона, у которого учился ещё его отец. В 1865 г., завершив образование, вернулся в Эдинбург, где много работал как педагог (в колледжах и частным образом), играл на скрипке в местных оркестрах и начал выступать как дирижёр, в том числе на музыкальном фестивале в Бирмингеме, где познакомился и сдружился с Гансом фон Бюловом; исполнение Бюловом увертюры Маккензи «Сервантес» (1879) стало первым заметным событием в композиторской карьере шотландского музыканта.

Бо́льшую часть 1880-х годов Маккензи провёл во Флоренции, где меценатская поддержка, полученная благодаря протекции ученика Бюлова Джузеппе Буонамичи, позволила ему полностью посвятить себя композиции. К этому периоду относятся важнейшие сочинения Маккензи: оперы «Коломба» (1883) и «Трубадур» (1886), обе на либретто Фрэнсиса Хюффера, скрипичный концерт, впервые исполненный в 1885 году Пабло Сарасате, кантаты «Ясон» (1881), «Невеста» (англ. The bride; 1882), «История Саида» (англ. The story of Sayid; 1886), оратория «Саронская роза» (англ. The rose of Sharon, по мотивам Песни песней, 1884). Успех ряда композиций Маккензи вызвал приглашение возглавить Королевскую академию музыки, поступившее в конце 1887 года, и с начала следующего года до 1924 г. Маккензи стоял во главе важнейшего музыкального учебного заведения Великобритании, многое сделав для повышения его уровня, хотя в поздние годы позиция Маккензи оказалась весьма консервативной.

В консерваторские годы Маккензи имел довольно мало времени для композиторской работы. Впрочем, в 1903 году он совершил поездку в Канаду, благодаря которой появилась Канадская рапсодия для оркестра (1904), к 1897 году относится Шотландский концерт для фортепиано с оркестром, в том же году была поставлена комическая опера «Его величество» (англ. His Majesty), которая, однако, не принесла композитору успеха. На протяжении 1890-х гг. Маккензи также много выступал как дирижёр, осуществив ряд британских премьер, в том числе симфоний Александра Бородина и Петра Чайковского. К позднему периоду жизни Маккензи относятся его книги о Джузеппе Верди (1913) и Ференце Листе (1920), а также мемуары «История одного музыканта» (англ. A Musician's Narrative; 1927).

Напишите отзыв о статье "Маккензи, Александр Кэмпбелл"



Ссылки

Отрывок, характеризующий Маккензи, Александр Кэмпбелл

Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.