Маккрам, Уильям
| Уильям Маккрам | |
 | |
| Фотография 1888 года | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Отец: |
Роберт Маккрам |
Уильям Маккрам (англ. William McCrum; 1865—1932) — ирландский бизнесмен и спортсмен, известен как изобретатель одиннадцатиметрового штрафного удара в футболе — пенальти.
Биография
Уильям родился в 1865 году[1] в семье миллионера Роберта Маккрама (англ. Robert Garmany McCrum).
Учился в школе The Royal School североирландского города Арма, затем — в Тринити-колледже, после чего работал в семейном бизнесе в том числе был лондонским представителем компании, производящей бельё — McCrum, Watson and Merver. Не снискав успеха в данном бизнесе, Уильям был вынужден продать в 1931 году принадлежащую ему хлопкопрядильную фабрику в Милфорде, расположенную в графстве Арма.
Имея возможность, Маккрам путешествовал по миру; но значительную часть своей жизни провёл в Милфорде, где был городским мировым судьей. Увлекаясь спортом, был представителем многих спортивных клубов и комитетов, в том числе милфордского футбольного клуба, а также крикетного и регбийного клубов города; увлекался шахматами. Также в течение нескольких лет он играл в качестве вратаря «Милфорда», в том числе в первом сезоне Ирландской футбольной лиги в 1890—1891 годах[2]. Команда выступала неудачно: проиграла 14 матчей из 14, забила 10 мячей, а пропустила 62, и оказалась на последнем месте.
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[img-fotki.yandex.ru/get/3010/215072085.6/0_183d06_d4ce9fa8_orig.jpg Бюст на родине Маккрама] |
Master Willie, как его называли горожане, участвовал также в общественной жизни города. Умер он после продолжительной болезни в пансионате для престарелых 21 декабря 1932 года. Его внуком является ныне живущий британский писатель и бывший литературный редактор газеты The Observer — Роберт Маккрам. Другой внук — Марк Маккрам[3] — английский журналист и писатель.
В Милфорде имеется парк, названный именем Маккрама[4]. В 2015 году Международная федерация футбольных ассоциаций (ФИФА) взяла на себя расходы по восстановлению могилы ирландского вратаря Уильяма Маккрама[5].
Одиннадцатиметровый удар
Уильям Маккрам — автор идеи создания штрафного удара в футболе (одиннадцатиметровый удар, пенальти), которую в июне 1890 года на заседании Международного совета футбольных ассоциаций изложил секретарь ирландской футбольной ассоциации Джек Рид (англ. Jack Reid). Удар был введён в правила футбола в 1891 году[6].
Предложение изначально вызвало неприятие среди футболистов и прессы и было названо death penalty (смертной казнью)[7]. Но мнение общественности изменилось после матча на Кубок Англии, когда в четвертьфинальной встрече между «Сток Сити» и «Ноттс Каунти» 14 февраля 1891 года свободный удар после умышленной игры рукой на линии ворот не завершился голом[8].
Пенальти был утверждён тринадцатым пунктом Правил игры в футбол 2 июня 1891 года. В современных правилах то, в каких случаях назначается пенальти и как именно он производится, записано в пункте 14.
Напишите отзыв о статье "Маккрам, Уильям"
Примечания
- ↑ [www.discovernorthernireland.com/William-McCrum-Park-Armagh-P21966 William McCrum Park] (англ.)
- ↑ [milfordhouse.org.uk.s84209.gridserver.com/index.php/2011-10-19-18-09-07/the-penalty-kick Milford Football Team 1889] (англ.)
- ↑ [www.markmccrum.com/ Mark McCrum official site]
- ↑ [milfordhouse.org.uk.s84209.gridserver.com/index.php/william-mccrum-park2 William McCrum Park] (англ.)
- ↑ [lenta.ru/news/2015/02/28/fifa/ ФИФА восстановит могилу изобретателя пенальти]
- ↑ [ssbra.org/html/laws/IFABarc/pdf/1891/1891min.pdf Minutes of the Annual General Meeting of the International Football Association Board]. (англ.)
- ↑ Сергей Гордиенко. [pda.sb.by/post/86297/ Голевой укол.] // Советская Белоруссия, 06.06.2009
- ↑ Miller C. He Always Puts It to the Right – A History of the Penalty Kick. — Orion, 1998. — ISBN 0-7528-2728-6. (англ.)
Ссылки
- [foolball.ru/izobretatel-penalti-irlandskiy-vratar-uilyam-makkram/ Изобретатель пенальти ирландский вратарь Уильям Маккрам]
- [voobsheto.net/penalti-v-futbole-nazvanyi-v-chest-dzhona-mak-penalti/ Пенальти в футболе названы в честь Джона Мак-Пенальти?]
Отрывок, характеризующий Маккрам, Уильям
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
