Макк, Карой

Карой Макк
Károly Makk
К. Макк в 2000 году
Дата рождения:	22 декабря 1925(1925-12-22) (98 лет)
Место рождения:	Хайду-Бихар, Венгрия
Гражданство:	Венгрия Венгрия
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист
Карьера:	1947 -
Направление:	драма

Карой Макк (Károly Makk) — венгерский кинорежиссёр. Член-корреспондент Венгерской академии литературы и искусств (1993), член Европейской киноакадемии. Снискал известность прежде всего благодаря фильму «Любовь», содержавшему критику сталинизма и тоталитаризма, и картине «Глядя друг на друга», где Макк одним из первых в киноискусстве социалистических стран затронул тему лесбийской любви.

Биография

Карой Макк родился 22 декабря 1925 года в поселке Береттёуйфалу ( Хайду-Бихар). Сын киномеханика. Получил искусствоведческое образование в Будапештском и Дебреценском университетах, затем в 1946—1950 годах учился в будапештском Институте театра и кино, где познакомился с режиссёром Гезой Радваньи, у которого работал ассистентом на ленте «Где-то в Европе» (1947). Первый фильм Макка, «Пионеры», был признан руководством студии «политически сомнительным», в результате чего Макка уволили со студии. Вернувшись в кино в 1950 году, поставил костюмную комедию «Лилиомфи». Умение работать с актерами, органический сплав лирики и гротеска, психологическая глубина, пластическая экспрессия характеризуют его картины «Дом под скалами» (1958), «Кошки-мышки» (по И. Эркеню, 1974), «Одна высоконравственная ночь» (1977) и др. Выразительный образ мрачного в истории Венгрии периода начала 1950-х годов воссоздан в знаменитом фильме Макка «Любовь» (1970). Использовав в этом фильме две автобиографические новеллы Тибора Дери, Макк затем вновь обратился к творчеству знаменитого писателя в фильме «Филемон и Бавкида» (1978). В основе фильма «Глядя друг на друга» — повесть писательницы Эржебет Галгоци, время действия — период, последовавший за поражением Венгерского восстания 1956-го. Ту же эпоху Макк ещё раз попытался воссоздать в фильме «Венгерский реквием» (1990). Снятая режиссёром в 2003 году ностальгическая мелодрама «Неделя в Пеште и Буде» участвовала в конкурсе XXV Московского кинофестиваля (много раньше он был членом жюри VIII Московского кинофестиваля.

Избранная фильмография

• 1954 : Лилиомфи (Liliomfi)
• 1955 : Палата № 9 (A 9-es kórterem)
• 1959 : Дом под скалами (Ház asziklák alatt)
• 1960 : По газонам ходить разрешается (Füre lépni szabad)
• 1961 : Одержимые (Megszàllottak)
• 1962 : Потерянный рай (Elveszett paradicsom)
• 1968 : Безоблачные каникулы (Bolondos vakáció)
• 1971 : Любовь/ Szerelem (по повестям Тибора Дери)
• 1972 : Кошки-мышки (Macskajáték, по повести Иштвана Эркеня)
• 1977 : Одна высоконравственная ночь (Egy erkölcsös éjszaka)
• 1978 : Филемон и Бавкида (Philemon és Baucis)
• 1978 : Дорогой сынок/ Drága kisfiam (по повести Мейвис Галлант)
• 1982 : Глядя друг на друга (Egymásra nézve, по повести Эржебет Галгоци)
• 1987 : Последняя рукопись (Az utolsó kézirat)
• 1991 : Венгерский реквием (Magyar rekviem)
• 1997 : Игрок (The Gambler) (вольная экранизация повести Ф. М. Достоевского)
• 2003 : Неделя в Буде и Пеште (Egy hét Pesten és Budán)

Один нереализованный проект

Среди так и не осуществлённых проектов Кароя Макка — задуманная им в 1980-х годах экранизация повести Михаила Булгакова «Собачье сердце». Вот что говорит по этому поводу сам режиссёр:

«Я очень люблю Булгакова и одно время жил с мыслью экранизировать „Мастера и Маргариту“. Читал роман не один раз, фантазировал. Но потом понял, что такая грандиозная задача по силам только русскому кинематографисту. Мне она не далась бы. Иное дело „Собачье сердце“. Тут я довольно отчетливо представлял, как можно сделать фильм. Уже даже шли переговоры с одной американской кинокомпанией, и я искал, кто бы из российских сценаристов помог мне с адаптацией (именно это мы тогда с вами и обсуждали). Но в конце концов ничего не получилось: американцы отказались, а других партнеров я не нашел. Естественно, мы пробовали вести переговоры на эту тему с „Мосфильмом“ и „Ленфильмом“. Я был и в Киеве, где разговаривал о фильме со своими старыми знакомыми. Все безрезультатно. Ситуация была довольно абсурдная. Очень напоминавшая то переходное время, о котором пишет Булгаков. Мы за доллары обедали, за доллары меня возили туда-сюда, но потратиться на фильм никто не хотел. Хотя тогда его можно было сделать за копейки…»

Награды

• 1971 — Приз жюри Международного кинофестиваля в Каннах: фильм «Любовь»
• 1982 — Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ) на Международном кинофестивале в Каннах: фильм «Глядя друг на друга»

Источники

• [www.ovideo.ru/%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B9_%D0%9C%D0%B0%D0%BA%D0%BA Сайт «Ovideo.Ru»]
•  (фр.) [www.dvdclassik.com/critique/amour-makk Amour (Szerelem). Un film de Károly Makk. Par Olivier Bitoun]

Отрывок, характеризующий Макк, Карой

Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.