Маклауд, Кен

Кен Маклеод
Ken MacLeod
Маклеод на 63-м Всемирном конвенте научной фантастики в Глазго, 2005.
Дата рождения:	2 августа 1954(1954-08-02) (69 лет)
Место рождения:	Сторноуэй, Остров Льюис, Шотландия
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Род деятельности:	писатель-фантаст
Жанр:	научная фантастика, социальная сатира
Язык произведений:	английский
Премии:	премия ESFS (2000)
[www.kenmacleod.blogspot.com macleod.blogspot.com]

Кен Маклеод (англ. Ken MacLeod, род. 2 августа 1954, Сторноуэй, Остров Льюис, Шотландия) — шотландский автор, пишущий в жанре «твёрдой» научной фантастики с элементами утопической и социалистической сатиры, а также космической оперы.

Биография

Кеннет Маклеод родился в семье консервативных и религиозных шотландских горцев — бедных, но при этом непреклонно выступавших против любых проявлений социализма. В 10-летнем возрасте его родители забрали его на остров Великобритания в шотландский портовой город Гринок. Одноклассником и закадычным другом Кена был Иэн Бэнкс, впоследствии также известный шотландский писатель-фантаст.

Хотя Маклеод вырос в семье младоземельных креационистов, но чтение Дарвина пробудило в нём интерес к теории эволюции, и он поступил в Университет Глазго. Окончив его с дипломом бакалавра по зоологии в 1976 году, он продолжил обучение биомеханике в Университете Брунеля на западе Лондона, где защитил магистерскую дипломную работу. Обосновавшись в Лондоне, а затем в Эдинбурге, работал программистом и компьютерным аналитиком.

С 1991 года проживает в Эдинбурге с женой Кэрол и двумя детьми: Шерон и Майклом.

Политика

Ещё в школе под влиянием молодёжной студенческой контркультуры и подъёма движения новых левых сформировались левые взгляды Маклеода, читавшего Маркузе и Тимоти Лири. В университете он стал троцкистским активистом и вступил в местную секцию Четвёртого интернационала — Международную марксистскую группу. О своей жизни в этот период автор впоследствии вспоминал: «…Я жил в одном из официально зарегистрированных сквотов, где проживали различные люди — англичане, ирландцы, курды, — и благодаря этому моя жизнь была очень интенсивной. После этого я какое-то время жил в Финсбери-парк в северной части Лондона, на время выпав из работы Марксистской группы, а затем в середине 80-х я вступил в Коммунистическую партию Великобритании, как раз тогда, когда она начинала распадаться…». Ныне Кена Маклеода определяют как либертарного левого и «техно-утописта».

Творчество

Маклеод пишет юмористическую научную фантастику с элементами киберпанка, в которой ощутимо влияние идей марксизма (особенно троцкизма) и анархизма.

Писательскую карьеру автор начал поздно. Его первый роман «Звёздная фракция» (The Star Fraction), получивший определение «удачный комический троцкистский научно-фантастический роман», вышел в 1995 году. Он сразу принёс автору известность и был отмечен как на родине (Премия Артура Кларка), так и в США (премия «Прометей», вручаемая Либертарианским футуристическим обществом). «Звёздная фракция» положила начало тетралогии «Осенняя революция», один из романов которой принёс автору ещё одну премию «Прометей», а другой — номинацию на Хьюго.

В 2000—2002 годах вышла трилогия «Моторы света» (The Engines of Light), написанная в стиле утопической космооперы. Она открывается темой первого контакта с внеземным разумом человечества середины XXI века, раздираемого противостоянием восстановленного социалистического Советского Союза, поглотившего Европейское сообщество, и капиталистических США.

Среди других произведений Маклеода — коллективный роман «Сеть 2028», книги «Поминки по Ньютону», «Изучая мир», «Люди на шоссе».

Автор занимает активную политическую позицию и находит время как для политических выступлений (в том числе участвуя в уличных протестах против войн в Афганистане и Ираке или внутренней политики британского правительства), так и для написания остросатирических работ, отображающих состояние современной Великобритании и мира. По словам автора, он пишет фантастику, в которой экспериментирует с «социалистическими, коммунистическими и анархическими идеями, в частности, разновидностями троцкизма или крайнего экономического либертарианства».

Друг, единомышленник и коллега Маклеода Кори Доктороу использовал его идею профсоюза программистов будущего под названием «Информационные рабочие всемирной паутины» (или «вебблис» — отсылка к активному в начале XX века революционно-синдикалистскому профсоюзу «Индустриальные рабочие мира», членов которого называли «вобблис») как центральную в своём произведении «Ради победы».

Ссылки

• [kenmacleod.blogspot.com Блог Кена Маклеода]
• [fantlab.ru/autor1251 Библиография на сайте Лаборатория Фантастики]
• [www.sfcrowsnest.com/articles/features/2004/Open-Letter-to-an-Open-Enemy-6891.php Открытое письмо Маклеода с осуждением приравнивания коммунизма к фашизму]

Отрывок, характеризующий Маклауд, Кен

Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.