Макманус, Джозеф (боевик ИРА)

Джозеф Макманус
англ. Joseph MacManus, ирл. Seosamh Mac Mághnais
Надгробная плита над могилой Макмануса, городское кладбище Слайго
Прозвище	Джо
Дата рождения	23 мая 1970(1970-05-23)
Место рождения	Харлсден, боро Брент, Лондон, Великобритания
Дата смерти	5 февраля 1992(1992-02-05) (21 год)
Место смерти	Беллик, графство Фермана, Северная Ирландия, Великобритания
Принадлежность	Временная Ирландская республиканская армия
Род войск	партизанские войска
Годы службы	1987—1992
Звание	волонтёр
Часть	Слайгоская бригада ИРА
Сражения/войны	Конфликт в Северной Ирландии

Джозеф Эдвард «Джо» Макманус (англ. Joseph Edward "Joe" MacManus, ирл. Seosamh Mac Mághnais; 23 мая 1970, Харлсден, Лондон — 5 февраля 1992, Беллик, графство Фермана) — волонтёр Слайгоской бригады «временного» крыла Ирландской республиканской армии, убитый британскими солдатами во время столкновения около местечка Беллик в графстве Фермана, Северная Ирландия.

Биография

Ранние годы

Макманус родился на северо-западе Лондона в районе Харлсден, где проживала большая ирландская община. Его отец, Шон Маккманус, родился около Блкэлайона, в графстве Каван Республики Ирландия, а в Лондон он переехал в 1960-е годы с целью поиска работы. Там он встретил свою будущую супругу, Хелен Макговерн (англ. Helen McGovern), уроженку деревни Гленфарн графства Литрим Республики Ирландия. Семья вернулась в 1976 году в Ирландию в квартал Могерабой города Слайго, чтобы дети могли получить образование в Ирландии.

Джо окончил начальную школу урсулинок на Стрэндхилл-Роуд в Слайго, а затем поступил в национальную школу Святого Иоанна и малых братьев Марии на Темпл-Стрит в Слайго, после чего обучался в Саммерхиллском колледже и Технологическом институте Слайго. Макманус играл в футбол за команды «Колледжиенс» и «Коринтианс» в колледже, а также в гэльский футбол за команды «Сент-Мэри» и «Кулера».

Шон Макманус вскоре стал мэром Слайго, а затем и секретарём Слайгоского комитета блока против H в 1980-е годы. Также он стал первым мэром в Ирландии от партии Шинн Фейн с момента начала вооружённого конфликта, а в 1998 году участвовал в подписании Белфастского соглашения. Младший брат Джо, Крис, является членом городского совета Слайго от партии Шинн Фейн и членом исполнительного комитета Ardfheis

Паравоенная деятельность

В 1987 году Джозеф Макманус присутствовал на похоронах боевика Джима Лины, погибшего в засаде в Лафголле. Через год он вступил в Слайгоскую бригаду «временного» крыла Ирландской республиканской армии. С 1991 года он состоял в отряде активной службы из Бэллишэннона, который пришёл на смену Западно-Ферманской бригаде, расформированной после теракта в Эннискиллене. Изначально Макманус занимался небольшими действиями — доставка боеприпасов, сбор разведывательных данных и посещение учебных лагерей в регионе. 2 февраля 1992 он с остатками своего звена в лице боевиков Джеймза Хьюза (англ. James Hughes), Конора О’Нила (англ. Conor O'Neill) и Ноэля Мэги (англ. Noel Magee) встретился на конспиративной квартире в Бэллишэнноне, чтобы договориться о планах операции на следующей неделе.

Гибель

3 февраля 1993 Макманус со своим отрядом пересёк границу и вышел к дому фермера Пэта Лафрана. Лафрану приказали выманить солдата Ольстерского оборонного полка, капрала 4-го батальона и по совместительству охранника Ферманского городского совета Эрика Гласса (англ. Eric Glass) — в качестве предлога Лафран должен был сказать, что служебная собака Гласса напала на кого-то из членов семьи фермера. Утром 5 февраля Гласс прибыл к воротам дома на автомобиле, но там его ожидала засада — на приказы выйти из машины он не отреагировал, и боевики открыли огонь по машине. Гласс выхватил пистолет, зарядил его и положил на пассажирское сиденье. Развязалась перестрелка, в ходе которой Гласс был тяжело ранен: его бедренная кость была раздроблена и проткнула кожу, однако капрал отбился от нападения. Макманус был смертельно ранен в перестрелке.

Капрал Гласс был награждён медалью «За выдающееся поведение» и медалью Королевы «За отвагу», став лучшим из Ольстерского оборонного полка по числу наград. Отчёт о нападении был опубликован в газете Belfast News Letter. Джозефа Макмануса похоронили на городском кладбище Слайго.

Память

• Отделение (каманн) Шинн Фейн в Слайго носит имя Джозефа Макмануса, и ежегодно в Слайго представители отделения выступают с памятной речью о погибшем. В своё время её читали Кевин О'Калин, Пэт Дохерти, Пирс Дохерти, Энгус О'Сноди и Джерри Адамс.
• В 2002 году был поставлен памятник Джо Макманусу, Энтони Макбрайду и Кирану Флемингу, однако место было выбрано крайне неудачно — недалеко от памятника в 1988 году боевиками ИРА были убиты протестантские рабочие Уильям Хассард и Фредерик Лав. Однако, со слов представителя партии, семьи Флемингов, Макманусов и Макбрайдов и не подумали даже переносить памятник.

См. также

• Коэн, Кевин
• Саут, Шон
• Сэвидж, Мартин

Литература

• Kevin Toolis, Rebel Hearts, p. 333-65
• Piaras F. MacLochlainn, Last Words, p. 19—22
• A Testimony to Courage — the Regimental History of the Ulster Defence Regiment 1969—1992, John Potter, Pen & Sword Books Ltd, 2001, ISBN 0-85052-819-4

Ссылки

• Olivier Schmidt. [www.blythe.org/Intelligence/readme/ire.n95 INTELLIGENCE]. NY Transfer News Collective. Проверено 20 июля 2002.
• "An Priombhothar". [saoirse32.blogsome.com/2005/04/02/1981-memory-garden/ Bundoran Honours 1981 Hungerstrikers]. Saorise 32. Проверено 2 апреля 2005.
• Unknown. [news.bbc.co.uk/1/hi/northern_ireland/1881180.stm Row erupts over IRA memorial], BBC News (19 March 2002). Проверено 19 марта 2002.
• Malcolm Sutton. [cain.ulst.ac.uk/sutton/chron/1992.html Index of Deaths from the Conflict of Ireland]. CAIN Web Service.
• Rosie Cowan. [www.guardian.co.uk/uk_news/story/0,3604,758714,00.html Republicans make conciliatory move over IRA memorial], The Guardian (20 July 2002). Проверено 20 июля 2002.
• Martin Breen. [www.nuzhound.com/articles/News_of_the_World/arts2003/may18_Irish_cops_spy.php Irish cops have spy in IRA]. Newshound/News of the World. Проверено 29 мая 2003.
• Michelle McDonagh. [irelandsown.net/honourrole.htm Roll Of Honour]. Irelands Own. Проверено 14 ноября 2004.
• Jonathan Olley. [www.coldtype.net/castles/Castles.LR.pdf#search='joe%20macmanus' Castles of Northern Ireland]. Cold Type. Проверено 2 октября 2006.
• Reporter. [u.tv/newsroom/indepth.asp?pt=&id=4525 Heavy schedule for new NI Secretary]. UTV. Проверено 29 января 2001.

Отрывок, характеризующий Макманус, Джозеф (боевик ИРА)

– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.