Макморди, Эрик
 Эрик Макморди
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Александр С. Макморди | |
| Родился | 12 августа 1946 (77 лет) Белфаст, Северная Ирландия | |
| Гражданство |  Северная Ирландия
| |
| Рост | 173 см | |
| Позиция | атакующий полузащитник нападающий | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб | завершил карьеру игрока | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| 1961—1964 | Дандела
| |
| Клубная карьера* | ||
| 1964—1975 |  Мидлсбро
|
241 (22) |
| 1974 | → Шеффилд Уэнсдей
|
9 (6) |
| 1975—1976 | Йорк Сити
|
42 (2) |
| 1976—1978 | Хартлпул Юнайтед
|
47 (2) |
| Национальная сборная** | ||
| 1967 | Сев. Ирландия (до 23)
|
1 (0) |
| 1968—1972 | Северная Ирландия
|
21 (3) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах. | ||
Алекса́ндр С. Макмо́рди, более известный как Э́рик Макмо́рди (англ. Eric McMordie; 12 августа 1946, Белфаст) — североирландский футболист, выступавший на позициях атакующего полузащитника и нападающего-инсайда. Наиболее известен по выступлениям за английский клуб «Мидлсбро» и национальную сборную Северной Ирландии.
Ранние годы
Макморди начал играть в футбол в молодёжных любительских командах Белфаста. Там его заметили скауты английского клуба «Манчестер Юнайтед» и пригласили на двухнедельный просмотр на «Олд Траффорд» в июле 1961 года. Эрик поехал в Манчестер вместе Джорджем Бестом (им обоим было на тот момент 15 лет). Однако оба юных игрока вскоре заскучали по дому и вернулись в Белфаст. Мэтт Басби вскоре убедил Беста вернуться, а Макморди остался дома. После окончания школы он работал штукатуром и играл за клуб «Дандела» из восточного Белфаста[1].
Клубная карьера
Когда Эрику исполнилось 18 лет, он всё же вернулся в Англию. Контракт с ним в сентябре 1964 года подписал клуб Второго дивизиона «Мидлсбро». Год спустя, в сентябре 1965 года, Макморди дебютировал в основном составе «Боро» в матче против «Плимут Аргайл», а две недели спустя забил свой первый гол за клуб в матче против «Ротерем Юнайтед»[1].
Макморди выступал за «Боро» на протяжении девяти сезонов, сыграв в общей сложности 277 матчей и забив 26 голов.
В сезоне 1974/75 Макморди провёл два месяца (с середины октября по середину декабря) в аренде в клубе Второго дивизиона «Шеффилд Уэнсдей». За это время он провёл 9 матчей и забил 6 голов, причём этот результат позволил ему стать лучшим бомбардиром «Уэнсдей» в сезоне.
В 1975 году Эрик перешёл в «Йорк Сити». В декабре 1976 года стал игроком «Хартлпул Юнайтед», где и завершил карьеру в 1978 году в возрасте 32 лет[1].
Карьера в сборной
22 февраля 1967 года провёл свой единственный матч за молодёжную сборную Северной Ирландии.
10 сентября 1968 года дебютировал за национальную сборную Северной Ирландии в матче против сборной Израиля. Свой последний матч за сборную провёл 18 октября 1972 года против сборной Болгарии. Всего сыграл за сборную 21 матч и забил 3 мяча.
Напишите отзыв о статье "Макморди, Эрик"
Примечания
Ссылки
- [www.mfc.co.uk/news/article/greatest-players-mcmordie-1759691.aspx Профиль футболиста] на сайте «Мидлсбро» (англ.)
Отрывок, характеризующий Макморди, Эрик
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
