Макнотон, Эндрю

Эндрю Макнотон англ. Andrew McNaughton
Министр национальной обороны Канады
2 ноября 1944 — 20 августа 1945
Глава правительства:	У. Л. Маккензи Кинг
Предшественник:	Джеймс Ралстон
Преемник:	Дуглас Эбботт
Начальник Генштаба армии Канады
1929 — 1935
Предшественник:	Герберт Сирил Таккер
Преемник:	Эрнст Чарльз Эштон
Рождение:	25 февраля 1887(1887-02-25) Мусомин, Северо-Западные территории, Канада
Смерть:	11 июля 1966(1966-07-11) (79 лет) Монтебелло, Квебек, Канада
Имя при рождении:	Эндрю Джордж Латта Макнотон
Образование:	инженер-электротехник
Военная служба
Годы службы:	1909—1935, 1939—1944
Принадлежность:	Канада
Звание:	генерал
Командовал:	1-я Канадская дивизия Канадский корпус 1-я армия
Награды:	Медаль основателей IEEE (1964)

Эндрю Джордж Латта Макнотон (англ. Andrew George Latta McNaughton; 25 февраля 1887, Мусомин, Северо-Западные территории, ныне Саскачеван — 11 июля 1966, Монтебелло, Квебек) — канадский военный, государственный и научный деятель. Военная карьера Макнотона включает пост начальника Генерального штаба армии Канады и командование 1-й канадской армией в Европе. На гражданской службе он возглавлял Национальный научно-исследовательский совет Канады и министерство национальной обороны Канады и был послом Канады в ООН.

Биография

Семья и образование

Эндрю Макнотон родился в 1887 году в Мусомине (в то время Северо-Западные территории Канады, после 1905 года — Саскачеван) в семье потомков шотландских иммигрантов. Его отец, торговец шкурами Роберт Макнотон, перебрался в Мусомин за два года до этого из Чикаго. Уже в детстве Эндрю демонстрировал высокий интеллектуальный потенциал, и в 1900 году отец отдал его в престижную подготовительную школу Бишопс в Квебеке.

После пяти лет в школе, которую Эндрю окончил с отличными оценками, он поступил в университет Макгилла по специальности «гидроэлектротехника». Среди его учителей в университете был будущий Нобелевский лауреат Эрнест Резерфорд. В 1910 году Макнотон окончил с отличием первую степень, а в 1912 году получил и степень магистра наук. Ещё два года он провёл в университете Макгилла уже как преподаватель, опубликовав за это время шесть научных работ.

Первая мировая война

Ещё во время учёбы в университете Макнотон подал заявление о зачислении в ряды британской армии в качестве офицера. Первоначально он просил о направлении в индийскую армию, но позже изменил свои намерения и в 1909 году начал службу в Канаде, на батарее Королевской канадской артиллерии в Кингстоне; через год он был переведён в резерв в Монреале, что позволило ему окончить учёбу. В 1913 году, уже в звании майора, Макнотон принял командование батареей Канадской нерегулярной милиции в Монреале, которая после начала Первой мировой войны была включена в состав Канадского экспедиционного корпуса и направлена во Францию.

Макнотон участвовал в боях в Европе с апреля 1915 года, став участником второй битвы при Ипре. Он получил шрапнельное ранение в плечо, но остался в строю и был свидетелем немецкой газовой атаки с применением хлора. Следующие несколько месяцев Макнотон провёл в госпитале, заново учась владеть левой рукой, и в эти месяцы посвятил себя научной работе, разрабатывая методы улучшения точности артиллерийской стрельбы. Он вернулся в строй в октябре 1915 года, снова получив под своё командование батарею, а в январе был произведён в подполковники, став командиром четырёх батарей 11-й бригады Канадской артиллерии. Летом и осенью 1916 года его бригада принимала участие в битве на Сомме.

В январе 1917 года Макнотон получил новое назначение на должность офицера штаба Канадского экспедиционного корпуса по контрбатарейной борьбе. Макнотон и его подчинённые разработали методику обнаружения артиллерии противника, позволившую канадским войскам успешно подавить 83 % германских орудий, противостоявших им в сражении при Вими и обеспечить захват стратегической высоты. Когда в ходе битвы при Пашендейле войска Антанты в начале ноября овладели стратегическими высотами, именно Макнотону было поручено обеспечить заградительный огонь, чтобы воспрепятствовать попыткам немцев вернуть их под свой контроль.

В последние месяцы войны Макнотон вместе с генерал-майором Эдвардом Моррисоном отвечал за артиллерийскую поддержку наступления Канадского корпуса под Амьеном. Когда после этого канадские войска развернули наступление вдоль дороги Аррас-Камбре, Макнотон использовал эскадрильи лёгких бомбардировщиков для подавления неприятельских батарей за пределами досягаемости собственной артиллерии. На протяжении долгого времени замещая больного бригадного генерала Р. Г. Масси на посту командующего тяжёлой корпусной артиллерией, Макнотон был к концу октября также произведён в это звание и уже официально занимал эту должность в своём последнем сражении Первой мировой войны — битве за Валансьен.

В ходе войны Эндрю Макнотон не только отработал в совершенстве существующие техники стрельбы, но и принимал активное участие в разработке новых, включая обнаружение вражеских батарей по дульным вспышкам и акустическую триангуляцию, позволившую в частности эффективно установить местонахождение немецких орудий в сражении при Вими. Изобретённый им катодно-лучевой определитель направления, использовавшийся лётчиками для ориентации в гористых районах, считается прямым предшественником радара; Макнотон также был автором раннего варианта бронебойного снаряда с отделяющимся поддоном. Успехи Макнотона в развитии артиллерийского искусства в годы Первой мировой войны отмечались его сослуживцами и командованием. Генерал Артур Карри, командовавший Канадским корпусом, после войны говорил, что Макнотон был лучшим артиллеристом не только Британской империи, но и всего мира. Этого же мнения придерживался будущий командующий противовоздушной обороной Великобритании Фредерик Пайл, называвший идеи Макнотона «колоссальными». Высокой оценки Макнотон удостоился от ещё одного будущего канадского военного лидера Гарри Крирара, вместе с ним в дни войны работавшего над тактикой контрбатарейной стрельбы.

Карьера в межвоенный период

По окончании войны Макнотон, планировавший возобновить научную карьеру, остался в армии по личной просьбе Артура Карри. Его штабная карьера была стремительной. Уже в январе 1920 года он возглавил управление по военной подготовке и кадрам, а в 1923 году, окончив Колледж Генерального штаба в Камберли (Великобритания), был назначен заместителем начальника Генерального штаба армии Канады. В 1927 году он был направлен для завершения военного образования в Имперский оборонный колледж и в 1929 году возглавил Генеральный штаб канадской армии.

На посту начальника Генерального штаба Макнотон оставался до 1935 года. Свои достижения на этой должности он оценивал критически, подчёркивая в своём последнем меморандуме, что состояние вооружённых сил Канады вызывает «величайшие опасения». Объективной причиной такого состояния была Великая депрессия, на годы которой пришлось пребывание Макнотона в должности, и скудное финансирование вооружённых сил. Даже после восстановления экономики канадская армия оставалась в плачевном положении, проведя первые полномасштабные национальные маневры только в 1938 году и к началу Второй мировой войны подойдя подготовленной хуже, чем в 1914 году. В частности, в годы, когда Макнотон возглавлял Генеральный штаб, почти не предпринималось усилий по развитию бронетехники; в то же время он уделял серьёзное внимание боеснабжению, рассматривая соотношение количества боеприпасов на единицу живой силы как один из важнейших факторов успеха. В период на посту начальника Генерального штаба Макнотон также был ответственным за создание на территории Канады многочисленных трудовых лагерей, призванных облегчить ситуацию с безработицей в стране. Среди строительных проектов, осуществлённых с помощью рабочих трудовых лагерей, была сеть аэродромов, покрывшая Канаду и послуживших базой для трансканадских авиаперевозок. В то же время условия жизни в лагерях были настолько тяжёлыми, а сами они настолько непопулярны у избирателей, что тогдашний премьер-министр Канады Беннетт счёл за лучшее переместить Макнотона на менее заметную гражданскую должность.

После ухода с поста начальника Генерального штаба Макнотон провёл несколько лет, с 1935 по 1939 год, во главе Национального научно-исследовательского совета Канады. Во время пребывания в этой должности он уделял особое внимание организации практического применения научных достижений. Благодаря его усилиям в Канаде появилась лаборатория по изучению токов высокого напряжения.

Вторая мировая война

С началом Второй мировой войны бывший начальник Генерального штаба армии был вновь возвращён на действительную службу. Макнотона направили в Великобританию, где он принял под своё командование контингент канадских войск — на тот момент в статусе 1-й канадской дивизии. В 1940 году соединение под его началом было преобразовано в Канадский корпус (с присвоением Макнотону звания генерал-лейтенанта), а в 1942 году в 1-ю армию. Все эти годы Макнотон провёл в борьбе за целостность канадских войск, не дав разбросать канадских военнослужащих по британским армиям и готовя их к решающему вторжению во Францию. Когда канадское правительство приняло в 1943 году решение о разделении армии и отправке одного из её корпусов для участия в Итальянской кампании, Макнотон, понимая, что бессилен противостоять политическим соображениям, подал в отставку с поста командующего. Ещё одной причиной отставки Макнотона были его принципиальные разногласия с тогдашним министром национальной обороны Ралстоном. Ралстон был сторонником проведения воинского призыва для пополнения рядов вооружённых сил (в том числе европейского контингента), в то время как Макнотон выступал за сохранение добровольческого характера армии и сосредоточение усилий на её лучшем оснащении и подготовке. Среди прочих причин отставки были усложнившиеся отношения с британским военным руководством, представители которого полагали Макнотона недостаточно компетентным в силу его роли в катастрофического рейда на Дьеп в 1942 году, а затем провального командования в ходе совместных учений «Спартан» в марте 1943 года; и проблемы со здоровьем.

В 1944 году Макнотон был окончательно отправлен в отставку, получив при этом полное генеральское звание. В этом же году премьер-министр Маккензи Кинг, как и сам Макнотон, бывший противником введения воинской обязанности, назначил его новым министром национальной обороны. Однако новый министр не сумел предотвратить принятия закона о воинском призыве, что привело к охлаждению его отношений с премьером, а на выборах в Палату общин Макнотон не сумел заручиться и поддержкой избирателей, проиграв дважды за короткое время. В итоге менее чем через год после назначения на пост министра ему пришлось оставить эту должность.

Последние годы жизни

В 1946 году Макнотон получил назначение на пост председателя Канадского комитета по контролю над атомной энергией. Одновременно он стал представителем Канады в Комиссию по атомной энергии ООН (предшественницу МАГАТЭ). После двух лет в Комиссии по атомной энергии Макнотон получил новое назначение — на должность постоянного делегата Канады в ООН и представителя своей страны в Совете Безопасности. Он работал в ООН до 1949 года.

В 1950 году Макнотон возглавил канадскую делегацию в Международной объединённой комиссии, в ведении которой находилось разрешение вопросов, связанных с водными ресурсами в районе канадско-американской границы. На этом посту он оставался до 1962 года, постоянно занимая жёсткую позицию во всём, что касалось использования американцами канадской воды; в конечном итоге именно неуступчивость на переговорах привела к его отставке. Как сопредседатель Международной объединённой комиссии Макнотон играл важную роль в освоении канадских водных ресурсов, включая строительство гидроэлектростанций на реке Святого Лаврентия и её использование для судоходства, а также энергетические проекты на реки Колумбии и в заливе Пассамакводди (приливная электростанция). Эндрю Макнотон скончался в июле 1966 года, на 80-м году жизни.

Признание заслуг

Как военные, так и научные заслуги Эндрю Макнотона были отмечены рядом наград и почётных званий. Макнотон был компаньоном ордена Бани и ордена Святого Михаила и Святого Георгия, а также кавалером ряда других британских военных наград и членом Тайного совета для Канады. Его достижения в науке принесли ему звание почётного доктора шести университетов и почётного члена ряда инженерных обществ Канады, Великобритании и США. Канадский Институт инженеров-электротехников и электронщиков учредил в его память медаль.

Литература

• John Nelson Rickard. [books.google.ca/books?id=UDXac3jGsjEC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Politics of Command: Lieutenant-General A.G.L. McNaughton and the Canadian Army, 1939-1943]. — University of Toronto Press, 2010. — ISBN 978-1-4426-4002-3.

Ссылки

• Brereton Greenhous, Norman Hillmer. [www.thecanadianencyclopedia.com/en/article/andrew-george-latta-mcnaughton/ Andrew George Latta McNaughton]. The Canadian Encyclopedia. Проверено 10 мая 2015.
• [www.junobeach.org/canada-in-wwii/articles/general-andrew-g-l-mcnaughton/ General Andrew G.L. McNaughton]. Juno Beach Centre. Проверено 10 мая 2015.
• [www.ieee.ca/awards/mcn_bio.htm Biography of General A.G.L. McNaughton]. The Institute of Electrical and Electronics Engineers Canada. Проверено 10 мая 2015.

Отрывок, характеризующий Макнотон, Эндрю

– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.