Маковельский, Александр Осипович
Поделись знанием:
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
| Александр Осипович Маковельский | |
| Учёная степень: | |
|---|---|
| Учёное звание: |
профессор; |
| Язык(и) произведений: | |
| Направление: |
Европейская философия |
| Период: | |
| Основные интересы: |
история античной философии, философия народов Ближнего Востока |
Алекса́ндр О́сипович Макове́льский (10 (22) июля 1884, Гродно — 16 декабря 1969, Баку) — русский и советский философ и историк, член-корреспондент АН СССР (1946), академик АН Азербайджана (1949).
Основные труды по истории античной философии, философии народов Ближнего Востока.
Содержание
Биография
Родился в Гродно, там же окончил с золотой медалью гимназию.
Учился на историко-филологическом факультете Казанского университета, после окончания которого с дипломом первой степени (1907) оставлен при кафедре философии для подготовки к профессорскому званию. C 1908 года также преподаёт на Высших женских курсах.
C 1913 года находился в командировке по изучению историко-философских источников в Германии, где его застала Первая мировая война. Вернулся в Россию в рамках акции по обмену мирными жителями.
В 1914—1915 годах вышли два тома его капитального труда «Досократики», в 1918 году — книга «Досократовская философия. Историко-критический обзор источников», а в 1919 году — III том «Досократиков».
С 1920 по 1960 годы преподавал в Бакинском университете историю философии, историю социально-политических учений, логику, психологию, историю логики, эстетику, этику, педагогику, затем был директором Института философии АН Азербайджана. В последний период жизни страдал от проблем со зрением[1].
Семья
Был женат (1908) на Ванде Залевской. Дочь Софья (София) (1909—1981[1]). Мать — София Людвиковна Остроух, сестра — Елена Осиповна Маковельская.
Сочинения
- Введение в философию. Казань, ч.1-2, 1912—1916.
- Мораль Эпиктета. Казань, 1912.
- Понятие о душе в Древней Греции. Варшава, 1913.
- Психология вюрцбургской школы. Варшава, 1913.
- [www.runivers.ru/lib/book6251 Досократики]. Казань, ч. 1—3, 1914—1919.
- Досократовская философия: Обзор источников. Казань, ч.1, 1918.
- Софисты. Баку, вып. 1—2, 1940—1941.
- [www.runivers.ru/lib/book6234/144947 Древнегреческие атомисты]. Баку, 1946.
- Авеста. Баку, 1960.
- Категория причинности и законы природы и общества. М., 1961.
- [minervium.com/logic/Makovelskij-Istorija-logiki.html История логики]. М., 1967. — 504 с.
- Переиздание: М., 2004. — 478, [1] с. — ISBN 5-86090-081-3. — РГБ 1 04-2/321; 1 04-2/320.
Напишите отзыв о статье "Маковельский, Александр Осипович"
Примечания
- ↑ 1 2 Станислав Савельев. [www.azerizv.az/article.php?id=289&print=1 «Изведав трепет чуда…»] (недоступная ссылка с 19-05-2013 (3994 дня) — история) // Азербайджанские известия, № 167.
Ссылки
- Маковельский Александр Осипович — статья из Большой советской энциклопедии.
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51200.ln-ru Профиль Александра Осиповича Маковельского] на официальном сайте РАН
- [iph.ras.ru/elib/1770.html Статья] в «Новой философской энциклопедии»
- [ourbaku.com/index.php5/Маковельский_Александр_Осипович_-_историк,_философ,_академик_АН_АзССР Статья] на сайте «Наш Баку»
- [isaran.ru/?q=ru/person&guid=89E8C815-2D1E-4D6B-7274-6E0E0F99A449 Историческая справка] на сайте Архива РАН
- Южанина-Маковельская О. А. [www.polonia-baku.org/ru/makowielski.phtml Александр Маковельский]
Отрывок, характеризующий Маковельский, Александр Осипович
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Категории:
- Доктора философских наук
- Члены-корреспонденты АН СССР
- Академики АН Азербайджанской ССР
- Персоналии по алфавиту
- Философы по алфавиту
- Философы Азербайджана
- Философы России
- Философы СССР
- Философы XX века
- Историки философии
- Переводчики с древнегреческого языка
- Выпускники Казанского университета
- Преподаватели Казанского университета
- Похороненные на Аллее почётного захоронения в Баку
