Маковецкий, Фёдор Ефремович

Маковецкий Федор Ефремович
Дата рождения	25 февраля 1899(1899-02-25)
Место рождения	дер. Богдановка ныне Толочинский район, Витебская область, Беларусь.
Дата смерти	7 мая 1974(1974-05-07) (75 лет)
Место смерти	пгт Коханово, Толочинский район, Витебская область, Белорусская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1919—1947
Звание	гвардии подполковник
Командовал	231-м гвардейским стрелковым полком 75-й гвардейской стрелковой дивизии; 825-м стрелковым полком 302-й стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Маковецкий Федор Ефремович (25.02.1899 — 7.05.1974) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны, командир 231-го гвардейского стрелкового полка 75-й гвардейской стрелковой дивизии 30-го стрелкового корпуса 60-й армии Центрального фронта, гвардии подполковник, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Родился 25 февраля 1899 года в деревне Богдановка ныне Толочинского района Витебской области, Беларусь. Окончил 8 классов Кохановской школы.

В Красной Армии с 1919 года, воевал на Южном фронте, в 1920 году — на Западном. В 1923 году участвовал в борьбе против басмачей. Награждён почётным оружием. В 1925 году окончил курсы военных командиров, в 1926 году — объединённую военную школу им. Ленина в Ташкенте, а в 1935 — курсы «Выстрел». С 1927 по 1937 год служил в пограничных войсках НКВД (в 37-м Батумском погранотряде). После окончания Высшей пограничной школы преподавал тактику и топографию в Саратовском военном пограничном училище (в 1938—1941 годах). Был награждён юбилейной медалью «XX лет РККА».

В годы Великой Отечественной войны

Участие в боевых действиях майор Маковецкий начал в составе пограничных войск. Затем в должности командира батальона 289-го стрелкового полка 13-й мотострелковой дивизии внутренних войск НКВД участвовал в Харьковской операции, держал оборону в районе города Изюм и реки Северский Донец. После тяжёлых боёв в районе города Купянск, отхода за реку Дон, оборонительных боёв по реке Хопёр ввиду больших потерь дивизия была выведена в Тесницкие лагеря (25 км севернее города Тула) для переформирования. Дивизия вошла в состав Красной Армии, получила наименование 95-й стрелковой дивизии (2-го формирования) и была направлена на оборону города Сталинграда в составе 62-й армии.

При обороне Сталинграда майор Маковецкий Ф. Е. командовал вначале учебным батальоном, затем был назначен ВРИО командира 161-го стрелкового полка. Оборонял Мамаев курган, вёл бои в районе заводов «Баррикады» и «Красный Октябрь». Командир дивизии полковник Горишний В. А. дал ему такую характеристику:

Отлично дисциплинирован, энергичен, грамотный командир.

В боях за город Сталинград с 18.9.1942 года показал личную выдержку спокойствия и мужество. Быстро освоил особенности полка и обстановку, в которой он находился, и повседневной, личной напряжённой работой обеспечил успешные действия.

В одном из наступательных боёв, когда на участке полка сложилась угрожающая обстановка, находясь в подразделениях, исправил недочёты и личным спокойствием и уверенностью восстановил положение и обеспечил выполнение задачи. Личный состав полка, решая ряд сложных задач, в ходе боев показал стойкость и высокую боевую выучку, уничтожил сотни солдат и офицеров противника, более десяти танков и ряд другой техники.

За оборону Сталинграда 95-я стрелковая дивизия была преобразована в 75-ю гвардейскую дивизию, а Маковецкий Ф. Е. был награждён орденом Красной Звезды. В этих боях он был ранен и контужен, но полк не покинул.

С 6 июля 1943 года в районе Поныри — Ольховатка, командуя 231-м гвардейским стрелковым полком, подполковник Маковецкий Ф. Е. участвует в боях по отражению немецкого наступления на Курской дуге, а затем в разгроме и преследовании противника.

В период боёв с наступающим противником на Орлово-Курском направлении проявил образцы мужества, храбрости и стойкости.

6 июля, войдя в соприкосновение с противником и выполняя задачу командования, тов. Маковецкий повел полк в наступление и, ломая сопротивление превосходящих сил противника, заставил отступить последнего, углубившись в его порядки до 4-х километров. 6.07 к вечеру полк был контратакован с фланга 2-мя полками противника при поддержке до 100 танков. Контратака была отбита, и противник понёс большие потери в живой силе и технике. В период с 7 по 10 июля перейдя к жесткой обороне полк твердо удерживает обороняемый участок.

7 июля находясь на переднем крае обороны полка и воодушевляя бойцов на бой с врагом, лично взял в плен немецкого ефрейтора. За пять дней боёв полком уничтожено до 7-ми батальонов противника, подбит и сожжён 81 танк, отбиты 9 атак и 4 контратаки.

Маковецкий был ранен, но не покинул поле боя, награждён орденом Красного Знамени.

Осенью 1943 года 231-й гвардейский стрелковый полк, действуя на Киевском направлении в составе 75-й гвардейской стрелковой дивизии 30-го стрелкового корпуса 60-й армии,

успешно преследуя противника, уничтожая его арьергардные части, овладел населённым пунктом Евминки, расположенным у побережья реки Десна. Подполковник Маковецкий обходным движением с фланга вышел на восточный берег реки Десна. Невзирая на бомбардировку с воздуха, используя подручные средства для переправы форсировал 21.9.1943 года реку Десна и, выйдя на западный её берег, закрепился, чем обеспечил переправу всех частей дивизии.

24.9.1943 года на подручных средствах, под прикрытием 212 и 241 гвардейских СП, форсировал реку Днепр.

При проведении данных операций подполковник Маковецкий проявил инициативу, мужество и умение преодолевать водные рубежи.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1943 года за успешное форсировании реки Днепр севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр и проявленные при этом мужество и геройство гвардии подполковнику Маковецкому Федору Ефремовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» .

В 1944 году подполковник Маковецкий Ф. Е. командует 825-м стрелковым Тарнопольским Краснознамённым полком 302-й стрелковой Тарнопольской Краснознамённой ордена Кутузова дивизии.

В боях за освобождение Польши в августе 1944 года

прорывает укрепленную оборону противника в районе села Воля Мелецка и в последующих наступательных боях с 19 по 23 августа 1944 года в направлении М. Дембица выходит 23.8.1944 года северо-западнее Дембица. В момент прорыва обороны, несмотря на превосходящие силы противника, оборона была прорвана с нанесением больших потерь противнику, неся при этом свои потери значительно меньше. При последующих наступательных боях, отбивая по несколько раз в день танковые контратаки противника, каждый раз нанося противнику большие потери и одновременно продвигаясь вперед, 23.8.1944 года полк занял с. Страшенцын северо-западнее Дембица, причём задача была выполнена ранее срока, тем самым дав возможность соседним частям со значительно меньшими потерями занять М. Дембица.

Эти успехи достигнуты благодаря умелому действию, правильной организации боя, смелости и отваги тов. Маковецкого, который почти всё время находился в боевых порядках своих подразделений.

За умелое и отличное выполнение боевых задач и проявленные при этом мужество и отвагу подполковник Маковецкий награждён орденом Красного Знамени.

Весной 1945 года, освобождая Чехословакию, 825-й стрелковый полк под командой подполковника Маковецкого «прорывал глубоко эшелонированную оборону противника на подступах к гор. Опава (Троппау). Действуя на основном направлении, прорвав оборону противника в районе населённого пункта Реснитц и продвигаясь вперёд, ведя тяжёлые бои с упорно сопротивляющимся и превосходящим по силе противником, 825-й СП овладел крупным населённым пунктом Олдржихов и населённым пунктом Пуста-Якортицы на ближних подступах к г. Опава, отбивая по несколько раз в сутки сильные контратаки пехоты и танков противника». Подполковник Маковецкий был награждён орденом Красного Знамени.

В этом бою Маковецкий Ф. Е. был тяжело ранен, ему ампутировали ногу, на лечение в госпиталях потребовалось два года.

В послевоенные годы

С 1947 года гвардии подполковник Маковецкий Ф. Е. в запасе. Жил и работал в пгт Коханово Толочинского района Витебской области Белоруссии. Умер 7 мая 1974 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» № 1889 Героя Советского Союза (17 октября 1943);
• орден Ленина;
• четыре ордена Красного Знамени;
• орден Красной Звезды;
• медали.

Память

• В учебном центре Сухопутных войск Вооружённых сил Украины «Десна» установлен бюст Героя.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Днепр — река героев. — 2-е изд., доп. — Киев: Изд. полит. лит Украины, 1988. — ISBN 5-319-00085-5.
• [www.litmir.co/bd/?b=264404 О войне и товарищах. Сборник воспоминаний. — Красноград: АО «КМП», 1996. — 208 с. с илл. — 950 экз.]
• [www.litmir.co/bd/?b=264831 Чарашвили И.Г. На Мамаевом кургане (воспоминания о Сталинградской битве). — Тбилиси: Изд-во Тбилисского университета, 1975. — 38 с. с илл. — 1000 экз.]
• [www.litmir.co/bd/?b=265262 Капитонов Е.Г. Падение "Цитадели". — Кингисеп: Кингисепская типография, 1996.— 116 с. с илл. — 500 экз.]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1261 Маковецкий, Фёдор Ефремович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0008/ffaf8616 Маковецкий Ф. Е.]
• [photoka.narod.ru/mil_history.htm Фотографии из архива Ф. Е. Маковецкого].
• [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd302/main.html Тарнопольская Краснознамённая ордена Кутузова стрелковая дивизия].

Отрывок, характеризующий Маковецкий, Фёдор Ефремович

– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.