Максим III
| Патриарх Максим III Πατριάρχης Μάξιμος Γ΄ | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1476 — 3 апреля 1482 | |||
| Церковь: | Константинопольская православная церковь | ||
| Предшественник: | Рафаил I | ||
| Преемник: | Симеон I | ||
| Имя при рождении: | Мануил Христонимос | ||
| Оригинал имени при рождении: |
Μανουήλ Χριστώνυμος | ||
| Смерть: | 3 апреля 1482 Константинополь | ||
Патриарх Максим III Философ (греч. Πατριάρχης Μάξιμος Γ΄, урождённый Мануил Христоним, греч. Μανουήλ Χριστώνυμος; умер 3 апреля 1482) — епископ Константинопольской православной церкви, Патриарх Константинопольский с 1476 по 1482 год.
Прославлен как святой, память отмечается 17 ноября.[1].
Биография
Уроженец Пелопенеса, Мануил стал великим экклезиархом (главным ризничим) в Константинополе. После 1453 года это служение получило дополнительные функции скевофилакса[2]. Занимая эту должность, Мануил периодически конфликтовал с патриархом Геннадием Схоларием по экономическим вопросам[2]. Пользуясь покровительством секретаря султана Деметриоса Кюрицеса, Мануил вместе с великим хартофилаксом Георгием Галезиотесом влиял на церковную жизнь в Константинополе более 20 лет[3].
В 1462 году Мануил поддержил патриарха Иоасафа I в критике ходайства греческого философа Георгия Амируцеса о разрешении взять вторую жену. Это вызвало гнев султана Мехмеда II, который приказ отрезать Мануилу нос[4].
В 1466 году Мануил способствовал избранию Марка II патриархом Константинополя, что вызвало конфликт с другими претендентами, которые способствовали отстранению Христонима и Георгия Галезиотеса от церковного управления[5]. Однако вскоре Мануил снова обрёл милость Мехмеда II, а в 1476 году сам был избран патриархом Константинополя. Так как до сих пор он был мирянином, то сперва принял постриг с именем Максим, на другой день был возведён в сан епископа, а на третий — в сан патриарха митрополитом Гераклеи[6]. Само же управление церковью Максимом III было периодом относительного мира и спокойствия[3].
Для окончательного осуждения Флорентийской унии, которая так и не спасла Константинополь от турок, но изрядно смутила православный мир, Патриарх Максим в конце 1480 года направил в Сирию, Египет и Палестину митрополита Смирнского (позже Эфесского) Даниила с приглашением в адрес Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской Церквей прибыть на Константинопольский собор (1482—1484)[7].
Мануил Христоним так же известен своими литературными трудами, главным среди которых является «Монодия на падение Константинополя».
Напишите отзыв о статье "Максим III"
Примечания
- ↑ [www.ec-patr.org/list/index.php?lang=gr&id=170 Μάξιμος Γ´]. Ecumenical Patriarchate. Проверено 7 февраля 2014. (греч.)
- ↑ 1 2 Runciman, Steven (1985). The Great Church in captivity. Cambridge University Press. pp. 194-5. ISBN 978-0-521-31310-0.
- ↑ 1 2 [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/rebyz_0766-5598_1968_num_26_1_1407 Vitalien, Laurent (1968). «Les premiers patriarches de Constantinople sous la domination turque (1454—1476)». Revue des études byzantines (26): 229—263 (фр.)]
- ↑ [asiaminor.ehw.gr/forms/fLemmaBodyExtended.aspx?lemmaID=7205 Touloumakos Pantelis. «Amiroutzis, Georgios». Encyclopaedia of the Hellenic World, Asia Minor. (англ.)]
- ↑ Petit, L. (1903). «Déposition du Patriarche Mark Xylocarvi». Revue de l’Orient Chrétien (8): 144-9. (фр.)
- ↑ B.G.Niebuhr, I.Bekker, ed. (1849) [1584]. «Historia Politica et Patriarchica Constantinopoleos». Corpus scriptorum historiae byzantinae, Volume 49. Bonn. p. 116. (лат.)
- ↑ [www.sedmitza.ru/text/400083.html Папа Черного континента: интервью с Патриархом Александрийским Петром VII (комментарий в русле истории) — Статьи — Церковно-Научный Центр "Православная Энциклопедия"]
Ссылки
- [books.google.com/books?id=7kIOAAAAYAAJ&pg=PA116#v=onepage&q&f=false Historia politica et patriarchica Constantinopoleos, Cap IX: P. Maximus, (trans. Martin Crusius, 1584) ( (греч.), (лат.))]
Отрывок, характеризующий Максим III
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
