Робер, Макс

Макс Робер
Гражданство	Франция Франция
Дата рождения	9 июня 1967(1967-06-09) (56 лет)
Место рождения	Нант, Земли Луары
Рост	167 см
Вес	73 кг
Карьера
Позиция	разгоняющий
Клуб	CBLS La Plagne
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Бронза Нагано 1998 четвёрки Чемпионаты мира Золото Кортина-д’Ампеццо 1999 четвёрки
Последнее обновление: 18 декабря 2011

Макс Робер (фр. Max Robert, 9 июня 1967, Нант, Земли Луары) — французский бобслеист, разгоняющий, выступавший за сборную Франции в 1990-х годах. Участник двух зимних Олимпийских игр, бронзовый призёр Нагано, чемпион мира.

Биография

Макс Робер родился 9 июня 1967 года в городе Нант, с детства полюбил спорт, занимался лёгкой атлетикой. Вскоре увлёкся бобслеем, начал соревноваться на профессиональном уровне и, показав неплохие результаты, был взят разгоняющим в национальную команду. Первые серьёзные соревнования состоялись для него в 1994 году на Олимпийских играх в Лиллехаммере, однако спортсмен не смог выступить достойно, приехав двадцать первым как в двойках, так и в четвёрках.

Благодаря череде удачных выступлений на нескольких турнирах международного уровня отправился защищать честь Франции на Олимпийские игры 1998 года в Нагано, где, находясь в команде пилота Брюно Минжона, завоевал бронзовую медаль в программе четвёрок. Награду в итоге всё же пришлось разделить со сборной Великобритании, которая после всех заездов показала точно такое же время. Помимо всего прочего, в послужном списке Робера золотая медаль чемпионата мира, прошедшего в 1999 году в Кортина-д’Ампеццо. Спортсмен неоднократно становился чемпионом Франции и приезжал первым на различных этапах Кубка мира.

Ссылки

• [www.fibt.com/index.php?id=109 Список призёров чемпионата мира на официальном сайте FIBT]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ro/max-robert-1.html Макс Робер]  (англ.) — результаты олимпийских выступлений на sports-reference.com

Отрывок, характеризующий Робер, Макс

Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.