Макс Фрай
Поделись знанием:
м
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Макс Фрай — литературный псевдоним двух авторов — Светланы Мартынчик и Игоря Стёпина[1][2]. В серии «Лабиринты Ехо», «Хроники Ехо» и «Сновидения Ехо» входят около 40 повестей, где от первого лица рассказывается о приключениях обычного, на первый взгляд, молодого человека, который резко меняет свою жизнь, дав согласие на предложение своего нового знакомого из снов — переехать в другой мир и поступить к нему на службу. Таким образом, Макс Фрай является и псевдонимом, и главным действующим лицом. Некоторые причины, по которым главный герой является одновременно и автором книг, раскрываются позже.
|
Фрай — целый букет проектов разного уровня известности или того, что так выглядит со стороны. … И всё-таки: нет Макса Фрая, и имя-то обозначает «без Макса», как уже много раз говорилось.[3] | 
|
Содержание
Макс Фрай как литературный псевдоним
Книжный цикл был написан Светланой Мартынчик в соавторстве с Игорем Стёпиным и опубликован под псевдонимом «Макс Фрай». Авторы сохраняли некоторую анонимность, не раскрывая псевдоним и не появляясь на публике именно как авторы романов (при этом они были известны как художники). На сайте «Физиономии русского Интернета» под именем Макса Фрая красовался портрет неизвестного негра.[4][5] Вкупе с шутками издательства «Азбука» о том, что Макс Фрай — голубоглазый негр, это служило пищей слухам, что под псевдонимом пишут «литературные негры».[6][7]
|
|
Мой псевдоним выбран именно благодаря моему герою. Мне хотелось, чтобы имя автора и имя персонажа, от которого ведётся рассказ, совпадали [8]. |
|
Раскрытие псевдонима
Изначально имена настоящих авторов не афишировались, хотя на книгах Максима Фрая (вначале имя писалось полностью), вышедших в издательстве «Азбука», стоял копирайт Стёпина и Мартынчик.[9] В 2001 году на записи телепередачи «Ночная смена» Дмитрий Дибров назвал настоящее имя Светланы[9] и что она является реальным автором книг «культового писателя»[10] Макса Фрая.[11] Примерно в это же время директор издательства «Азбука» Максим Крютченко пытался зарегистрировать «Макса Фрая» как торговую марку своего издательства.[11] В результате возникшего скандала Макс Фрай перестал сотрудничать с «Азбукой» и перешёл к сотрудничеству с издательством «Амфора».
Сергей Бережной назвал историю с псевдонимом Фрая «одной из самых забавных литературных игр последних пяти лет».[12] Линор Горалик взяла у Светланы Мартынчик большое интервью на эту тему.[12][13]
После истории с раскрытием псевдонима следующая книга Макса Фрая «Энциклопедия мифов» получила подзаголовок «Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа».
В настоящее время под псевдонимом «Макс Фрай» пишет в основном Светлана Мартынчик, без соавтора.
Сотрудничество с издательством «Амфора»
Начавшееся в 2000 году сотрудничество Макса Фрая с издательством «Амфора» оказалось весьма плодотворным: кроме выпуска книг про сэра Макса и других фантастических романов, был начат совместный проект «Фрам», название которого сложилось из слов «Фрай» и «Амфора». Проект просуществовал 10 лет.
|
|
Культовый писатель» девяностых, известный сегодня как товарный знак. Создатель самобытного сказочного мира, занявшийся составлением антологий.[14] |
|
Сотрудничество с издательством «АСТ»
С 2014 года книги Макса Фрая, а также составленные им сборники рассказов издаёт «АСТ».
Награды и премии
- Зиланткон, 1999 // Специальный Зилант[15]
- Мир фантастики, Итоги 2005 // Лучшее продолжение отечественного цикла: Макс Фрай «Хроники Ехо»[16]
- Серебряная стрела, 2008 // Лучший мужской образ: Хроники Ехо 5. Горе Господина Гро (2007)[17]
Описание литературного персонажа
В «Предисловии правообладателей», предваряющем издание первого тома «Лабиринт» (издательство «Азбука», 1996 год) имеется сцена, где персонаж по имени Макс передаёт Стёпину и Мартынчик некие рукописи, при этом Макс указывает на этикетку безалкогольного напитка с надписью «alkohol frei», утверждая «вот так и пишется моя фамилия».[18]
Сюжет циклов «Лабиринты Ехо» и «Хроники Ехо» построен на приключениях Сэра Макса преимущественно в городе Ехо (Практически в Сердце Мира), где он служит в Малом тайном сыскном войске — организации, занимающейся контролем за использованием магии в соответствии с Кодексом Хрембера и борьбой с совершаемыми с её помощью преступлениями. В «Хрониках Ехо», продолжении цикла «Лабиринты Ехо», действие происходит в Городе в Горах (Шамхуме), созданном Сэром Максом на окраинах Кеттари. Каждая книга этой серии содержит одну рассказанную историю из жизни сотрудников Тайного Сыска.
Согласно исследованию гендерного аспекта текстов Макса Фрая, проведённому с помощью лингвоанализатора «Атрибутор» О. В. Кукушкиной, А. А. Смирновым и А. Н. Тимашевым,
|
|
именно явная женская речевая и эмоциональная основа в значительной степени и делает образ Макса Фрая столь неординарным и популярным. Она создает привлекающий внимание контраст — внешняя роль и поведение героя — супер-мужские, но основные мотивы его действий, сам способ того, как он описывает и оценивает происходящее, — гораздо более «мягкие» и эмоциональные и резко отличаются от привычных «мужских» стандартов[19]. |
|
Список произведений
Книги
Цикл книг «Лабиринты Ехо»
- «Чужак (Лабиринт)» (1996)
- Предисловие (1996)
- Дебют в Ехо (1996)
- Джуба Чебобарго и другие милые люди (1996)
- Камера № 5-хох-ау (1996)
- Чужак (1996)
- «Король Банджи» (1996)
- Жертвы обстоятельств (1996)
- Путешествие в Кеттари (1996)
- «Волонтёры Вечности» (1997)
- Магахонские лисы (1997)
- Корабль из Арвароха и другие неприятности (1997)
- Очки Бакки Бугвина (1997)
- Волонтеры вечности (1997)
- «Простые волшебные вещи» (1997)[20]
- Тень Гугимагона (1997)
- Простые волшебные вещи (1997)
- «Вершитель (книга) или Темная сторона (в другом издании)» (1997)[20]
- Тёмные вассалы Гленке Тавала (1997)
- Дорот — повелитель манухов (1997)
- «Наваждения» (1997)
- Зеленые воды Ишмы (1997)
- Сладкие грезы Гравви (1997)
- «Власть несбывшегося» (1998)
- Возвращение Угурбадо (1998)
- Гугландские топи (1998)
- «Болтливый мертвец» (1999)
- Тайна клуба дубовых листьев (1999)
- Болтливый мертвец (1999)
- Наследство для Лонли-Локли (1999)
- «Книга огненных страниц» (1999)
- «Лабиринт Мёнина» (2000)
- Белые камни Харумбы (2000)
- Лабиринт Мёнина (2000)
- Тихий город (2000)
- Эпилог (2000)
Цикл книг «Мой Рагнарёк»
- «Гнёзда химер. Хроники Овётганны» (редакторская версия) (1997) / «Гнёзда химер. Хроники Хугайды» (авторская версия) (1999)
- «Мой Рагнарёк» (1998)
Цикл книг «Хроники Ехо»
Цикл, создававшийся с 2004 по 2013 годы, состоит из восьми книг:
- «Хроники Ехо» (2004)
- «Хроники Ехо 2»
- «Хроники Ехо 3»
- «Хроники Ехо 4»
- «Хроники Ехо 5»
- «Хроники Ехо 6»
- «Хроники Ехо 7»
- «Хроники Ехо 8»
Цикл книг «Сновидения Ехо»
- «Мастер ветров и закатов» (2014)
- «Слишком много кошмаров» (2015)
- «Вся правда о нас» (2015)
- «Я иду искать» (2016)
Антологии
- «Книга непристойностей» (2001)
- «Книга извращений» (2002)
- «Книга для таких, как я» (2002)
- «Книга вымышленных миров» (2003)
- «Русские инородные сказки. По ту сторону — По эту сторону» (2003)
- «Русские инородные сказки 2. Как-то так — Как-то иначе» (2003)
- «Русские инородные сказки 3. Здесь. Сейчас — Всегда. Везде» (2003)
- «Русские инородные сказки 4. Вдох — Выдох» (2003)
- «Русские инородные сказки 5. Такие дела — Другое дело» (2003)
- «Русские инородные сказки 6. Была — Не была» (2003)
- «Русские инородные сказки 7. Жили-были» (2003)
- «Русские инородные сказки 8. Тут и там» (2003)
- «Книга одиночеств» (2004)
- «Книга врак» (2003)
- «ПрозаК» (2004)
- «Секреты и сокровища. 37 лучших рассказов 2005 года» (2006)
- «Уксус и крокодилы: 38 лучших рассказов 2006 года» (2007)
- «Беглецы и чародеи: 39 лучших рассказов 2007 года» (2008)
- «Шкафы и скелеты. 40 лучших рассказов 2008 года» (2009)
- «Живые и прочие. 41 лучший рассказ 2009 года» (2010)
- «Пять имён-1» (2006)
- «Пять имён-2» (2006)
- «78» (2006)
- «ТриП (Путешествие с тремя пересадками)» (2007)
- «Кофейная книга» (2008)
- «Чайная книга» (2008)
- «Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля» (2008)
- «Книга Страха» (2009)
- «Праздничная книга. Январь — июль» (2009)
- «Праздничная книга. Июль — январь» (2009)
- «В смысле» (2011)
- «Здесь был ФРАМ» (2011)
- Авиамодельный кружок при школе № 6 (2016)
Другие (в том числе авторские сборники)
- «Идеальный роман (1997)»
- «Идеальный роман (1999, новая редакция)»
- «Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том первый. А-К» (2002)
- «Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том второй. К-Я» (2002)
- «Жалобная книга (маленький роман из жизни накхов)» (2003)
- «Сказки и истории» (2004)
- «Ключ из жёлтого металла» (2009)[21]
- «Большая телега» (2009)[21]
- «Одна и та же книга» (2010)
- «Первая линия: избранные рассказы» (2012)
- «Вторая линия: избранные рассказы» (2012)
- «Сказки старого Вильнюса. Том 1» (2012)
- «Сказки старого Вильнюса. Том 2» (2012)
- «Сказки старого Вильнюса. Том 3» (2014)
- «Сказки старого Вильнюса. Том 4» (2015)
- «Сказки старого Вильнюса. Том 5» (2016)
- «Ветры, ангелы и люди» (2014) ISBN 978-5-17-083950-6
- «НяпиZдинг Сэнсэе» (2014)
- «О любви и смерти» (2015)
- «Прокотиков» (2015)
- «Карты на стол» (2016)
- НаперSники синея (2016)
Переводы
- на испанский язык
- Max Frei. Forastero — Ediciones Minotauro, 2005. 576 páginas. ISBN 84-450-7552-7
- Max Frei. Los reclutas de la eternidad — Ediciones Minotauro, 2006, 496 p. ISBN 84-450-7616-7
- на английский язык
- Max Frei. The Stranger — Overlook Press, 2009. ISBN 978-1-59020-065-0
Напишите отзыв о статье "Макс Фрай"
Примечания
- ↑ . «Под псевдонимом „Макс Фрай“ был создан ряд литературных проектов, в числе которых цикл фантастических бестселлеров, большой цикл эссе о литературе и искусстве, популярный словарь-справочник „Азбука современного искусства“, тематические литературные антологии, составленные из произведений классиков мировой литературы и современных российских авторов. Иногда псевдоним используется для создания совместных литературных проектов художников Светланы Мартынчик и Игоря Степина. Количество книг написанных и составленных Максом Фраем уже перевалило за шестой десяток.» — [novostiliteratury.ru/2012/02/22-fevralya-1965-goda-rodilas-svetlana-martynchik-rabotayushhaya-pod-psevdonimom-maks-fraj/ Литературный календарь.] «Новости литературы», 22 февраля 2012
- ↑ [fantlab.ru/autor98 Макс Фрай] (рус.). fantlab.
- ↑ Маркова, Дарья [magazines.russ.ru:8080/znamia/2008/10/ma13.html Проект автоматом]. Журнал «Знамя» 2008 N10. Проверено 29 января 2013.
- ↑ [ezhe.ru/fri/130/ Портрет негра до сих пор там красуется.] ФРИ: Экспонаты. Еже.ру
- ↑ [mag.russ.ru/novyi_mi/2000/5/netlib.html Сетевая литература (составитель Сергей Костырко)] «Новый мир» 2000, №5 — «Макс Фрай — “самая загадочная фигура” в русском литературном Интернете. Справка на ЕЖЕ о нём состоит из фотографии африканского красавца и краткого имени. Всё. Африканское происхождение обозревателя подчеркивается знойно-оранжевым колоритом самой страницы Макса Фрая, наличием в графическом оформлении стрел, барабанов и прочей африканской экзотики. Вполне африканским можно считать и темперамент Макса Фрая, сказавшийся в фантастической его работоспособности.»
- ↑ [expert.ru/russian_reporter/2012/04/10-literaturnyih-mistifikatsij/ 10 литературных мистификаций.] Журнал «Русский репортёр» № 4 (233) /02 февраля 2012
- ↑ Со слов Светланы Мартынчик, ей действительно поступали предложения от московского представителя издательства «Азбука» об организации написания романов под брендом «Макс Фрай» с помощью «литературных негров», на что она не согласилась. См. интервью [pub.tagora.grani.ru/Culture/m.2073.html Сексуальный негр оказался блондинкой.]
- ↑ Любовь Линцова, Татьяна Сорокина. [www.rg.ru/2004/09/24/fraj.html Макс Фрай по имени Светлана.] Российская газета — Неделя № 3586, 24.09.2004
- ↑ 1 2 [lenta.ru/culture/2001/11/02/fry/ В ночном эфире Дибров раскрыл псевдоним Макса Фрая.] Lenta.ru, 02.11.2001
- ↑ Макс Фрай. [grani.ru/Culture/m.2064.html Как я был «культовым писателем»] Грани.ру, 27.02.2001
- ↑ 1 2 [lenta.ru/culture/2001/11/06/frei/ Светлана Мартынчик объяснила, почему перестала прятаться за Макса Фрая.] Lenta.ru, 06.11.2001
- ↑ 1 2 Сергей Бережной. [www.rusf.ru/courier/current/aut_19.htm Стало точно известно, что Макс Фрай — это не директор «Азбуки» потому как он, мягко говоря, не похож.]
- ↑ Интервью было опубликовано на сайте Грани.ру: [pub.tagora.grani.ru/Culture/m.2073.html Сексуальный негр оказался блондинкой.] 05.11.2001
- ↑ Нарышкина, Наталья [magazines.russ.ru/october/2010/12/nn.html Социально приемлемое волшебство]. Журнал «Октябрь» 2010 N12. Проверено 29 января 2013. [www.webcitation.org/6E777sGJD Архивировано из первоисточника 1 февраля 2013].
- ↑ [fantlab.ru/award27#c361 Специальные Зиланты: Призраку российской фантастики Максиму Фраю, Девятый фестиваль фантастики и ролевых игр "Зиланткон", ДК Гайдара, г.Казань, 5-8 ноября 1999 года.] (рус.). fantlab.
- ↑ [fantlab.ru/award53#c858 Итоги 2005, Лучшее продолжение отечественного цикла: Макс Фрай «Хроники Ехо»] (рус.). fantlab.
- ↑ [fantlab.ru/award38#c809 Лучший мужской образ: Сэр Макс] (рус.). fantlab.
- ↑ Максим Фрай. Лабиринт. — СПб., Азбука — Терра. 1996 — Страницы 5-8. ISBN 5-7684-0152-0
- ↑ Кукушкина О. В., Смирнов А. А., Тимашев А. Н. [www.textology.ru/article.aspx?aId=152 Посиделки гендерные: Макс Фрай — кто он, мужчина или женщина?]. Текстология.ру (2002). [www.webcitation.org/6E778yjdo Архивировано из первоисточника 1 февраля 2013].
- ↑ 1 2 Во втором издании повести, входившие в книги «Простые волшебные вещи» и «Вершитель», были объединены в одну книгу под названием «Тёмная сторона».
- ↑ 1 2 Башкатова, Анастасия [magazines.russ.ru:8080/october/2010/12/ba25.html Играй как Фрай]. Журнал «Октябрь» 2010 N12. Проверено 29 января 2013.
Литература
- Огрызко В. В. [books.google.com/books?id=HwZjAAAAMAAJ&q=Фрай+ехо&dq=Фрай+ехо&hl=ru&ei=4FnpTZq9N86G-wads_z2Dw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCkQ6AEwADge Фрай Максим] // Изборник: материалы к словарю русских писателей конца ХХ — начала XXI века. — Б. м.: Литературная Россия, 2003. — 285 с. — С. 258.
- [books.google.com/books?id=SIYXAQAAIAAJ&q=Фрай+ехо&dq=Фрай+ехо&hl=ru&ei=T1bpTevdB4-A-wbzz_XkDw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CFAQ6AEwCTgK Русская фантастика XX века в именах и лицах: справочник] / Мещерякова М. Я. — Б. м.: Мегатрон, 1998. — 136 с. — (Библиотека гимназиста).
- Кукушкина О. В. , Смирнов А. А. , Тимашев А. Н. [www.textology.ru/article.aspx?aId=152 Посиделки гендерные: Макс Фрай — кто он, мужчина или женщина?] Текстология.ру, 2002
Ссылки
- [www.max-frei.net/ Официальный сайт]
- [www.fram.amphora.ru/ Официальный сайт серии «ФРАМ»]
- [www.frei.ru/ Старый официальный сайт]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Макс Фрай
Qui eut le triple talent,De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
