Макурин, Алексей Васильевич
| Алексей Васильевич Макурин | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Гражданство |
РФ |
| Клуб |
ФСО «Динамо» |
| Дата рождения | |
| Место рождения |
г. Стерлитамак, СССР |
| Спортивная карьера |
1994 - 1999 |
| Тренеры |
А. А. Пономаренко, Р. А. Салеев, А. Агеев |
Алексей Васильевич Макурин ( род. 28 апреля 1972 года, г. Стерлитамак) - спортсмен. Мастер спорта России международного класса (1994) по лёгкой атлетике.
Биография
Макурин Алексей Васильевич родился 28 апреля 1972 года в г. Стерлитамаке. В школе в 1979 году был отобран учиться в спортивном классе. В семнадцать лет остался без родителей.
В спорте Алексей специализировался по прыжкам в высоту, хотя имел невысокий рос - 168 см, прыгая на 180 см. Используя методику прыгуна Рустама Ахметова (г. Бердичев), Алексей , стараясь увеличить свой рост, подолгу висел на перекладине. В 1990 году, когда его взяли в сборную России, то имел рост 186 сантиметров и вес - 83 килограмма, за что друзья называли его «летающим шифоньером».
В 1995 году окончил Стерлитамакский педагогический институт, в 2004 году – Стерлитамакский институт физической культуры.
Занимался спортом в СДЮШОР г. Стерлитамака, в ФСО «Динамо» у тренеров А. А. Пономаренко и Р. А. Салеева. Когда не стало тренера Салеева, Алексей тренировался у тренера сборной России по Башкортостану Анвара Агеева.
В 1990 году был членом сборной команды СССР , в 1992 году – членом сборной СНГ (1992), в 1993 – 1999 года – сборной команды России. Установленный им в 1996 году рекорд Башкортостана по прыжкам в высоту — 2 метра 32 сантиметра, до сих пор держится.
В настоящее время работает спорторганизатором в стерлитамакской пожарной части.
Семья: женился, двое детей.
Достижения
- Победитель международных соревнований «Мемориал братьев Знаменских» в Москве (1993);
- Победитель Молодёжных олимпийских игр (1991);
- Чемпион СССР (1990—1991) и СНГ (1992) среди юниоров по прыжкам в высоту.[1][2]
Напишите отзыв о статье "Макурин, Алексей Васильевич"
Примечания
Отрывок, характеризующий Макурин, Алексей Васильевич
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
