Малайские родословия

«Малайские родословия», или «Династия султанов» (малайск. Sejarah Melayu) — историко-литературный памятник средневековой Малайи. Ранняя версия создана около 1536 года и переработана в Джохоре в 1612 году верховным вазиром (бендахарой) Тун Сри Ланангом.

Повествует о чудесном происхождении династии малайских правителей от Искандара Двурогого, т. е. Александра Македонского, воцарении её в Палембанге (империя Шривиджая), правлении в Сингапуре, а затем в Малакке.

Ценный исторический источник и выдающееся литературное произведение, в котором широко используются малайские мифы, легенды, этиологические предания, народные песни, письменные сочинения .

Было известно в Брунее и оказало сильное влияние на развитие брунейской литературы.

Первым публикатором краткой версии «Малайских родословий» в 1840 году был малайский просветитель и писатель Абдуллах бин Абдулкадир Мунши.

Рукопись хранится в Национальной библиотеке Малайзии и внесена в число объектов национального наследия Малайзии.

Один из списков привезён в Россию И.Ф. Крузенштерном и хранится в библиотеке Института восточных рукописей РАН (Санкт-Петербург). Перевод на русский с комментариями осуществлён Е.В. Ревуненковой

Включен в реестр документального наследия ООН «Память мира».

Литература

• Ревуненкова Е. В. Сулалат-Ус-Салатин: Малайская рукопись Крузенштерна и её культурно-историческое значение. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2008. — 672 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-85803-378-3. (в пер.)

Отрывок, характеризующий Малайские родословия

Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.