Малая Медведица

Малая Медведица
Лат. название	Ursa Minor (род. п. Ursae Minoris)
Сокращение	UMi
Символ	Медвежонок
Прямое восхождение	от 0h 00m до 24h 00m
Склонение	от +66° до +90°
Площадь	256 кв. градусов (56 место)
Ярчайшие звёзды (величина < 3m)	Полярная звезда (α UMi) — 2,02m Кохаб (β UMi) — 2,08m
Метеорные потоки	Урсиды
Соседние созвездия	Дракон Жираф Цефей
Созвездие полностью видимо в широтах от +90° до −0°. Лучшее время для наблюдения на территории России — весь год.

Ма́лая Медве́дица (лат. Ursa Minor) — околополярное созвездие Северного полушария неба. Занимает на небе площадь в 255,9 квадратного градуса и содержит 25 звёзд, видимых невооружённым глазом.

В Малой Медведице в настоящее время находится Северный полюс мира, на угловом расстоянии 40' от Полярной звезды. В 2103 году в результате прецессии это расстояние уменьшится до 27'37".

Звёзды

Наиболее яркие звёзды созвездия:

• Полярная звезда (α UMi). Звёздная величина 2,02^m.
• Кохаб (β UMi). Видимая звёздная величина 2,08^m. В период приблизительно с 2000 года до н. э. по 500 год н. э. Кохаб была самой близкой к Северному полюсу мира яркой звездой и играла роль полярной звезды, что отражено в её арабском названии Кохаб-эль-Шемали (Звезда Севера).
• Феркад (γ UMi). Звёздная величина 3,05^m.
• Йильдун (δ UMi). Видимая звёздная величина 4.36^m.

Астеризмы

Астеризм Малый Ковш образует характерную запоминающуюся фигуру на небе. Включает семь звёзд — α (Полярная), β (Кохаб), γ (Феркад), δ, ε, ζ и η Малой Медведицы. Малый Ковш напоминает формой астеризм Большой Ковш, расположенный недалеко в созвездии Большая Медведица.

Пара крайних звёзд Ковша (Кохаб и Феркад) представляют собой астеризм Стражи Полюса.

История

По утверждению Гигина, в античную астрономию это созвездие ввёл Фалес Милетский, включив его в каталог звёздного неба Клавдия Птолемея «Альмагест».

Греки считали созвездие Большой Медведицы нимфой Каллисто, а Малую Медведицу — её собакой. Согласно греческим мифам, Зевс соблазнил нимфу Артемиды, Каллисто. Она родила сына Аркада. Спасая нимфу и своего ребёнка от мести, Зевс перенёс их на небо, Каллисто — Медведицей, а сына — Волопасом.

С Малой Медведицей связана и легенда о рождении Зевса. Чтобы спасти своего сына от отца Крона, поедавшего своих детей, богиня Рея унесла Зевса на вершину горы Иды, в священную пещеру, и оставила на попечение нимфам и их матери Мелиссе (или двум нимфам Мелиссе и Киносуре). В благодарность Зевс позднее вознёс на небо Мелиссу в виде Большой и Киносуру в виде Малой Медведицы. В ранних версиях мифа Мелисса и Киносура — медведицы, позже трансформировавшиеся в нимф. На старинных картах Малая Медведица (или только Полярная звезда) иногда именуется Киносурой («хвостом собаки»).

По версии Арата, созвездие именовалось «Малой Колесницей», имея сходство с «Большой Колесницей» (Большой Медведицей).

Финикийцы, лучшие мореплаватели ранней античности, использовали созвездие в навигационных целях. Они заметили неподвижность созвездия в северной части неба и использовали этот факт для хождения по Средиземному морю, что позволило им господствовать в морях на протяжении почти 1000 лет. Поэтому Полярную звезду называли «финикийской» или «финикиянкой».

Народы Казахстана называли Полярную звезду «железным гвоздём» (Темир-Казык), вбитым в небо, а в остальных звёздах Малой Медведицы видели привязанный к этому гвоздю аркан, надетый на шею Коня (созвездие Большой Медведицы).

Арабы принимали звёзды Малой Медведицы за всадников, а персы видели в ней семь плодов финиковой пальмы.

Индийцы ассоциировали созвездие с обезьянкой, которая вращается вокруг полюса мира, уцепившись за него хвостом.

У римлян носило имя «Спартанские собаки».

Юлиус Шиллер в своем атласе «Христианское звёздное небо» 1627 года поместил созвездие под именем «Архангел Михаил».

В Древнем Вавилоне созвездие изображали в виде леопарда.

Поиск на небе

Созвездие видно на всей территории России круглый год. Чтобы найти Полярную звезду (α Малой Медведицы), нужно мысленно продолжить отрезок между Мераком (β Большой Медведицы) и Дубхе (α Большой Медведицы) на расстояние, в 5 раз превышающее его длину.

См. также

• Список звёзд созвездия Малой Медведицы

Литература

• Медведица Малая // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [wikisky.org/?object=UMi&zoom=2&locale=RU Малая Медведица]. [wikisky.org wikisky.org]. Проверено 11 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CIBOgDQ8 Архивировано из первоисточника 19 ноября 2012].
• [www.astromyth.ru/Constellations/UMi.htm Малая Медведица]. [www.astromyth.ru Астромиф]. Проверено 5 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CIBQdBoK Архивировано из первоисточника 19 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Малая Медведица

– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.