Малевич, Александр Иванович

Александр Иванович Малевич
Дата рождения	15 марта 1920(1920-03-15)
Место рождения	Ляховичский район, Брестская область
Дата смерти	29 мая 1994(1994-05-29) (74 года)
Место смерти	Ляховичский район, Брестская область
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Иванович Малевич (15.03.1920, Брестская область — 29.05.1994) — разведчик взвода разведки; командир стрелкового отделения 642-го стрелкового полка 200-й стрелковой дивизии 2-го Белорусского фронта, ефрейтор.

Биография

Родился 15 марта 1920 года в деревне Липск Ляховичского района Брестской области Белоруссии в крестьянской семье. Белорус. Окончил 5 классов.

В период временной оккупации Белоруссии вражескими захватчиками Александр Малевич с марта 1942 года был связным партизанского отряда, а затем воевал в его составе.

В Красную Армии призван 26 сентября 1944 года. На фронте в Великую Отечественную войну с января 1945 года. Первый бой принял, как воин Красной Армии 14 января 1945 года.

Разведчик взвода разведки 642-го стрелкового полка красноармеец Александр Малевич 3 марта 1945 в бою за населённый пункт Ной-Паршесница, расположенный северо-западнее польского города Хойнице, в критический момент заменил выбывшего из строя командира отделения, сам был ранен, но поля боя не покинул.

Приказом по 22-й стрелковой дивизии № 032 от 20 марта 1945 года красноармеец Малевич Александр Иванович награждён орденом Славы 3-й степени.

Командир стрелкового отделения 642-го стрелкового полка красноармеец Александр Малевич 23 марта 1945 года северо-западнее города Данцига, первым ворвался в траншею противника, выбил его оттуда, лично уничтожил четырнадцать находившихся там противников и восемнадцать взял в плен.

Приказом по 49-й армии № 038 от 5 апреля 1945 года красноармеец Малевич Александр Иванович награждён орденом Славы 2-й степени.

1 мая 1945 года на территории Германии командир стрелкового отделения 642-го стрелкового полка ефрейтор Александр Малевич с бойцами вверенного ему отделения взял в плен полторы сотни вражеских солдат.

В те же майские дни 1945 года в районе населённого пункта Райнсберг в бою ефрейтор Малевич первым ворвался в траншею неприятеля, лично сразил свыше десяти противников и нескольких взял в плен.

31 мая 1945 года командующий 2-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Рокоссовский подписал представление о награждении Александра Малевича орденом Славы 1-й степени.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-вражескими захватчиками ефрейтор Малевич Александр Иванович награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена Славы.

В 1946 году старшина Малевич А. И., дважды раненый и контуженный за годы войны, демобилизован. Жил в родной деревне. Работал лесником Городнического лесничества. Скончался 29 мая 1994 года.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9999 Александр Иванович Малевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 22 августа 2014.

Литература

• Долготович Б. Д. Кавалеры ордена Славы. Минск, 2006
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Навечно в сердце народном. 3е изд., доп. и испр. Минск, 1984

Отрывок, характеризующий Малевич, Александр Иванович

– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.