Маленькие трагедии (фильм, 1971)
| Маленькие трагедии | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр |
Антонин Даусон |
| В главных ролях |
Николай Симонов |
| Оператор |
Ю.Схиртладзе |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
67 мин. |
| Страна | |
| Язык |
русский |
| Год | |
«Маленькие трагедии» — телевизионная версия спектакля Ленинградского театра драмы имени А. С. Пушкина, постановленного в 1962 году Леонидом Вивьеном.
История создания
В спектакле, поставленном Леонидом Вивьеном ещё в 1962 году[1], были заняты такие корифеи, как Николай Черкасов (Барон), Николай Симонов (Сальери), Владимир Честноков (Моцарт). В 1966 году он был снят на кинопленку в чёрно-белом варианте. В 1971 году была задумана новая телевизионная версия спектакля; к этому времени уже не было в живых ни Черкасова — в роли Барона его заменил Бруно Фрейндлих, — ни Честнокова. Режиссёр Леонид Пчёлкин вспоминал: «Спектакль шёл уже давно, изрядно разболтался… „Моцарта и Сальери“ если и стоило снимать, то только из-за того, что Сальери играл замечательный актёр Николай Константинович Симонов. И тогда меня осенила сумасшедшая мысль: пригласить на съёмки на роль Моцарта И. М. Смоктуновского»[2]. В практике телевидения не было принято приглашать в телевизионную версию спектакля актёра, не занятого в театральной постановке, тем более — актёра, вообще не служащего в этом театре[2].
К удивлению самого режиссёра, руководство Ленинградского театра драмы им. А. С. Пушкина на его эксперимент согласилось, и в этой части телевизионной версии спектакля столкнулись представители совершенно разных актёрских школ[3]. «Можно спорить, — писал Л. Пчёлкин, — насколько близки были замыслу великого Пушкина образы, созданные Смоктуновским и Симоновым. Но в результате было видно столкновение двух ярких личностей с разными взглядами на жизнь и творчество»[3].
Сюжет
В телевизионную версию, как и в спектакль, вошли три «маленькие трагедии» А. С. Пушкина: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери» и «Каменный гость».
В ролях
- Николай Симонов — Сальери
- Иннокентий Смоктуновский — Моцарт
- Бруно Фрейндлих — Барон
- Николай Мартон — Альбер
- Юрий Родионов — Герцог
- Юрий Свирин — Соломон
- Василий Минин - Иван
- Елена Вановская - Дона Анна
- Семен Сытник - Дон Гуан
- Александр Борисов - Лепорелло
- Людмила Вагнер - Лаура
- Борис Тетерин - Дон Карлос
- Алексей Селезнев - Монах
Съёмочная группа
- Режиссёр-постановщик спектакля: Леонид Вивьен
- Режиссёры телевизионной версии:
- Антонин Даусон
- Леонид Пчёлкин
- Оператор-постановщик: Ю. Схиртладзе
- Художник: И. Лемешев
- В фильме используется музыка из произведений В. А. Моцарта и Дмитрия Шостаковича
Напишите отзыв о статье "Маленькие трагедии (фильм, 1971)"
Примечания
- ↑ Альтшуллер А. Я. Ленинградский академический театр драмы // Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1973. — Т. 14. — С. 318, столбец 941.
- ↑ 1 2 Иннокентий Смоктуновский. Жизнь и роли / Составитель В. Я. Дубровский. — Москва: АСТ-пресс книга, 2002. — С. 190. — 400 с. — ISBN 5-7805-1017-2.
- ↑ 1 2 Иннокентий Смоктуновский. Жизнь и роли / Составитель В. Я. Дубровский. — Москва: АСТ-пресс книга, 2002. — С. 191. — 400 с. — ISBN 5-7805-1017-2.
Отрывок, характеризующий Маленькие трагедии (фильм, 1971)
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
