Малецкий, Антоний (драматург)

Антони Малецкий (польск. Antoni Małecki; 16 июля 1821, с. Обьезеже (ныне гмина Оборники Оборницкий повят, Великопольское воеводство Польши) — 7 октября 1913, Львов) — польский учёный-языковед, историк литературы, медиевист, филолог, геральдист, литературный критик и драматург. Педагог, профессор ряда университетов, ректор Львовского университета. Общественный деятель.

Биография

В 1841—1844 изучал классическую филологию в берлинском университете. Работал преподавателем польского, латинского, греческого языков и истории в гимназии в Познани.

В 1850—1852 — профессор Ягеллонского университета. В 1852 был уволен из университета в Кракове из-за отсутствия лояльности при введении в преподавание немецкого языка. В течение 2-х лет работал школьным учителем.

В 1854—1856 — заведующий кафедрой классической филологии университета Инсбрука.

В 1856—1874 — профессор, а в 1872—1873 — ректор Львовского университета.

Член познанского Общества друзей науки, в 1872 — Польской академии знаний, член Сербского научного общества в Белграде.

В 1876—1889 избирался депутатом (послом) Галицкого Краевого Сейма, с 1881 — пожизненный член Палаты господ Парламента Австро-Венгрии в Вене.

Умер во Львове и похоронен на Лычаковском кладбище.

Научная и творческая деятельность

С 1842 года начал публиковать статьи, связанные с литературной критикой. Занимался изучением творчества старопольских писателей

В 1873—1893 входил в состав редакции по изданию «Monumenta Poloniae Historica», шеститомного сборника документов касающихся истории Польши.

Автор собрания документов по истории литературы Польши (1896), «Из исторического прошлого» (в 2-х томах, 1897), монографии «Юлиуш Словацкий. Его жизнь и творчество по отношению к современной эпохе». (в 3-х томах, 1866—1867, 1881), «Молодость Яна Кохановского» (1883).

Перу Малецкого принадлежат также, популярная «Грамматика польского языка — для школ и учителей» (1863) и научная "Историко-сравнительная грамматика польского языка (в 2-х томах, 1879).

К числу его исторических трудов относятся «Геральдические исследования» (в 2-х томах, 1890), «Курс вступительных лекций классической филологии и её энциклопедии» (1851), «Правление Болеслава Кривоустого» (1873), «От античности до романтизма» (1879) и др.

А. Малецкий — автор драматических произведений:

• Железный лист (1854)
• Гороховый венец или Мазуры в Кракове (1855) и др.

Звания и память

• Доктор Honoris causa Ягеллонского университета (1892).
• Почëтный гражданин Львова (1891), ещë при жизни одной из улиц Львова было присвоено имя Антония Малецкого.
• Ныне его имя носит одна из улиц Познани.

Ссылки

• [www.lwow.home.pl/naszdziennik/malecki.html Antoni Małecki — legendarny strażnik polszczyzny]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Малецкий, Антоний (драматург)

– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.