Малик, Терренс

Терренс Малик
англ. Terrence Malick
Имя при рождении:	Терренс Фредерик Малик
Дата рождения:	30 ноября 1943(1943-11-30) (80 лет)
Гражданство:	США США
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, кинопродюсер
Карьера:	1969 — наст. время

Те́рренс Ма́лик (англ. Terrence Malick, род. 30 ноября 1943) — американский кинорежиссёр и сценарист. Трёхкратный номинант на премию «Оскар» за фильмы «Тонкая красная линия» и «Древо жизни», обладатель «Золотой пальмовой ветви» за фильм «Древо жизни».

Биография

Терренс Фредерик Малик родился, по разным источникам, в Уэйко (Техас) или в Оттаве (Иллинойс). Его отец занимал высокую должность в нефтедобывающей компании Phillips Petroleum. Малик закончил школу в Остине и получил философское образование в Гарвардском университете. Благодаря своему научному руководителю Стэнли Кавеллу Малик заинтересовался философией Хайдеггера. Согласно ряду источников, он работал журналистом в Life, Newsweek и The New Yorker, но конкретные статьи, написанные им, неизвестны.

В 1969 году, одновременно преподавая философию в Массачусетском технологическом институте, Малик поступил в Американский институт киноискусства. Обучаясь там, Малик снял короткометражный фильм Lanton Mills, главные роли в котором исполнили Гарри Дин Стэнтон и Уоррен Оутс. Тогда же Малик написал сценарий для роуд-муви Deadhead Miles и, предположительно, работал над сценариями для режиссёрского дебюта Джека Николсона «Он сказал: поехали!» и вестерна Дона Сигела «Грязный Гарри» (оба раза Малик не был указан в титрах). В 1972 году вышел фильм Стюарта Розенберга Карманные деньги, снятый по сценарию Малика, который на этот раз был указан сценаристом. Фильм, продолжавший модную ковбойскую тематику предыдущей работы Розенберга «Хладнокровный Люк», получил в целом негативные отзывы, включая «двойку» от Роджера Эберта.

Режиссёрским дебютом Малика стали «Пустоши» с Мартином Шином и Сисси Спейсек в главных ролях. Фильм, основанный на истории убийц Чарльза Старквезера и Кэрил Фьюгейт, которые в фильме получили имена Кит и Холли, укладывается в серию классических роуд-муви о паре убийц-любовников, противопоставляющих себя обществу, в частности «Бонни и Клайд». Однако особенность фильма Малика в том, что режиссёр не рассматривает своих персонажей как романтических героев, а нарочито пародирует условности жанра: Кит и Холли пытаются вести себя так, как, по их мнению, должны вести себя настоящие герои. С помощью этого хода Малик раскрывает их внутреннее убожество и бессмысленность существования.

Через три года вышел второй фильм «Дни жатвы». Драма, местом действия которой стала усадьба фермера времён Первой мировой войны, была положительно встречена критикой. Работа оператора Нестора Альмендроса была отмечена «Оскаром», а Малик получил приз за режиссуру Каннского кинофестиваля. Во время работы над фильмом Малик конфликтовал с исполнителем главной роли Ричардом Гиром, а после окончания съёмок потратил два года на монтаж.

После этого глава Gulf & Western (компании, владевшей Paramount Pictures) Чарльз Блудорн предложил Малику миллион долларов за то, чтобы следующий фильм он снял на Paramount. Малик запланировал масштабную постановку о военных действиях на Ближнем востоке в ходе Первой мировой войны. Постепенно сценарий менялся: сначала в него был включён пролог, повествующий о происхождении жизни на Земле, затем он стал основной сюжетной линией. В конце концов, так и не приступив к работе над фильмом (были сделаны только ландшафтные съёмки из разных уголков Земли), Малик уехал в Париж к подруге и следующие годы вёл жизнь затворника, не снимал кино и не общался с журналистами, приобретя репутацию «Сэлинджера от кино».

В 1988 году с Маликом встретились продюсеры Бобби Гейслер и Джо Робердо. Они предложили Малику экранизировать роман Д. М. Томаса «Белый отель». Малик ответил, что он бы хотел снять «Тартюфа» по Мольеру или военную драму «Тонкая красная линия» по роману Дж. Джонса. Продюсеры согласились на второй вариант. В мае 1989 года Малик закончил черновик сценария. В дальнейшем Малик обращался к другим проектам и надолго забрасывал «Тонкую красную линию». В конце концов в 1995 году начались переговоры с актёрами, а в 1997 году — съёмки. В фильме был собран актёрский ансамбль из будущих и уже состоявшихся звёзд первой величины, таких как Джеймс Кэвизел, Эдриен Броуди, Джордж Клуни, Вуди Харрельсон, Джон Кьюсак, Шон Пенн. «Тонкая красная линия» вышла в конце 1998 года, собрала хорошую кассу в мировом прокате и была выдвинута на «Оскар» в семи номинациях (Малик был номинирован дважды — как лучший режиссёр и лучший автор адаптированного сценария), в итоге уступив во всех.

В 2005 году вышел фильм «Новый Свет», посвящённый истории Джона Смита и Покахонтас. Фильм породил очень разные отзывы, его называли затянутым и бессодержательным, однако по итогам десятилетия он вошёл во многие списки лучших фильмов. Начиная с этого фильма кинооператор Эммануэль Любецки стал постоянным соавтором Малика, а живописные кадры и «летучая» камера — неотъемлемой чертой его картин.

Следующая, грандиозная по космическим масштабам замысла работа режиссёра — «Древо жизни» — должна была войти в конкурсную программу Каннского кинофестиваля 2010 года. Поскольку Малик не успел закончить фильм в срок, премьера состоялась только 16 мая 2011 года в рамках Каннского кинофестиваля 2011 года, где вызвала ажиотажный интерес. Фильм получил главную премию киносмотра, 3 номинации на премию Оскар (лучший фильм, лучший режиссёр, лучшая работа оператора), а также вошел в десятку лучших фильмов года по версии Американского киноиститута. Сайт criticstop10.com поместил «Древо» на первую строчку фильмов года, основываясь на наибольшем включении американскими критиками фильма в списки лучших за год. Но нашлось и немало противников фильма, которые обвиняли ленту Терренса Малика в претенциозности и слабом сценарии. Главные роли в фильме исполнили Брэд Питт, Джессика Честейн и Шон Пенн.

Премьера шестого полнометражного фильм Малика «К чуду» с участием Бена Аффлека и Ольги Куриленко состоялась на 69-м Венецианском кинофестивале (2012 год) «под громовой свист и улюлюканье зала»: многие критики не приняли всё более сильное движение Малика в сторону поэтических почти бессюжетных картин. В то же время в своей последней рецензии знаменитый американский кинокритик Роджер Эберт увидел в «К чуду» очень личное произведение, в котором автор «почти полностью раздевается перед зрителями, не в силах скрыть глубину своего зрения». Фильм получил приз Приз Всемирной католической ассоциации по коммуникациям и после участвовал на кинофестивале в Торонто.

В 2012 году Малик одновременно работал над двумя проектами: «Рыцарем кубков» с Кристианом Бейлом, Кейт Бланшетт, Натали Портман, Руни Марой и Изабель Лукас, и «Невесомостью» (, где заняты Райан Гослинг, Майкл Фассбендер и снова Бейл, Бланшетт, Портман и Мара. «Рыцарь кубков» впервые был показан в основной конкурсной программе 65-го Берлинского кинофестиваля в феврале 2015 года и оказался выполненной почти что в технике потока сознания историей о голливудском сценаристе, в которой Малик снова отказывается от традиционного сюжета в пользу цепочки сменяющих друг друга образов. Российский кинокритик Антон Долин назвал картину «самым обескураживающим и удивительным фильмом года». Дата премьеры «Невесомости» ещё не объявлена. Первоначально этот фильм должен был выйти под названием Lawless, но после того, как под этим названием в 2012 году вышел другой фильм, было решено изменить его на Weightless.

Оценки творчества

Малика называют великим визуальным поэтом уровня Тарковского и Кубрика. Его неповторимый визионерский стиль, философские сюжеты оказали большое влияние на целый ряд ведущих режиссёров конца XX — начала XXI вв. Так, Кристофер Нолан включил «Тонкую красную линию» в список 10-ти любимых фильмов. О своей любви к творчеству Малика не раз говорил Дэвид Финчер. Джефф Николс считает «Пустоши» своим любимым фильмом.

Первые два полнометражных фильма Малика вошли в золотой фонд мирового кинематографа. В отношении более поздних работ кинокритики разделились на два полярных лагеря. Одни (как, например, Р. Эберт и Р. Корлисс) видят в них непочатую сокровищницу высокой духовности, виртуозную режиссуру и глубокое содержание. Другие обнаруживают в поздних фильмах Малика только самолюбование и самоперепевы вкупе с претенциозной пафосностью. Так, Дж. Хоберман, Дж. Розенбаум и А. Плахов отнесли «Древо жизни» к категории китча, а Дэйв Кер из The New York Times назвал «катастрофой» все фильмы Малика XXI века: «Кажется, этот режиссёр окончательно расклеился и потерял всякое представление о реальности. Не знаю, что случилось с этим парнем — завалили деньгами? перехвалили? переборщили с поклонением „гению“? — но, на мой взгляд, он скатился к полнейшей банальности».

Личная жизнь

Малик был дважды женат. Его первой женой в 1985 году стала Машель Моретт. В 1998 году супруги развелись, в том же году Малик женился на Александре Уоллес. Сейчас Малик живёт в Остине.

Малик известен затворническим образом жизни. Он не показывается на публике и не даёт интервью. Практически не посещает фестивальных показов собственных фильмов, не принимает участия в их раскрутке.

Фильмография

• 1969 — Lanton Mills (1969, короткометражный)
• 1973 — Пустоши
• 1978 — Дни жатвы
• 1998 — Тонкая красная линия
• 2005 — Новый Свет
• 2011 — Древо жизни
• 2012 — К чуду
• 2015 — Рыцарь кубков
• 2016 — Путешествие времени
• 2017 — Невесомость

Литература

• James Morrison, Thomas Schur. [books.google.ru/books?id=4VlK3U7mm6QC&printsec=frontcover&source=gbs_v2_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false The films of Terrence Malick]. — Greenwood Publishing Group, 2003. — 162 p. — ISBN 9780275972479.

Ссылки

• Терренс Малик (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.eskimo.com/~toates/malick/tmarticles.html Статьи о Терренсе Малике]

Отрывок, характеризующий Малик, Терренс

Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.