Малинин, Михаил Сергеевич

Михаил Сергеевич Малинин
Дата рождения	16 (28) декабря 1899(1899-12-28)
Место рождения	село Полутино, Галичский уезд, Костромская губерния, ныне Антроповский район, Костромская область
Дата смерти	24 января 1960(1960-01-24) (60 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1919 — 1960 годы
Звание
Командовал	32-я механизированная бригада штаб 7-го механизированного корпуса штаб Ярцевской группы войск штаб 16-й армии штаб Брянского фронта штаб Донского фронта штаб Центрального фронта штаб Белорусского фронта штаб 1-го Белорусского фронта штаб Группы советских войск в Германии
Сражения/войны	Гражданская война в России Советско-финская война (1939—1940) Великая Отечественная война Венгерское восстание 1956 года: Битва за Москву Сталинградская битва Курская битва и многие другие Венгерское восстание 1956 года
Награды и премии	Иностранные награды

Михаи́л Серге́евич Мали́нин (16 (28) декабря 1899 года, село Полутино, Галичский уезд, Костромская губерния, ныне Антроповский район, Костромская область — 24 января 1960 года, Москва) — советский военачальник, генерал армии. Герой Советского Союза (1945).

Биография

Михаил Сергеевич Малинин родился в селе Полутино Галичского уезда Костромской губернии, ныне в составе Антроповского района Костромской области в семье крестьян.

Работал плотником в родном селе.

Военная служба

Гражданская война

С 1919 года служил в рядах РККА.

Служил красноармейцем в 6-м запасном стрелковом полку в Костромской губернии, неоднократно участвовал в боевых операциях по подавлению контрреволюционных мятежей и крестьянских выступлений на территории губернии в годы Гражданской войны.

В 1921 году вступил в ряды РКП(б).

Межвоенный период

В 1922 году закончил 2-ю Московскую пехотную школу, а в 1923 году — курсы среднего комсостава.

С 1922 по 1928 годы служил в 42-м стрелковом полку Московского военного округа на должностях командира взвода, помощника командира роты, начальника полковой школы и командира батальона.

По окончании Военной академии имени М. В. Фрунзе в 1931 году был направлен в Уральский военный округ, где был назначен на должность начальника штаба полка, в мае 1932 года — на должность начальника отделения штаба 45-й стрелковой дивизии.

В 1933 году закончил академические курсы при Военной академии моторизации и механизации РККА и до 1937 года служил в Забайкальском военном округе. Назначен начальником отдела штаба механизированного корпуса, а в октябре 1933 года — на должность начальника штаба 20-й мотомехбригады, а затем — на должность начальника отдела штаба округа.

С сентября 1936 года командовал 32-й механизированной бригадой того же округа.

В декабре 1937 года был переведён на должность преподавателя тактики Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава. С ноября 1938 года работал старшим преподавателем, с апреля 1940 года — начальником тактического цикла курсов. С декабря 1939 по март 1940 года был откомандирован с курсов на фронт Советско-финской войны, где воевал в должности начальника оперативного отдела штаба 9-й армии, а затем — заместителя начальника штаба 9-й армии по тылу.

В апреле 1940 года был назначен на должность начальника штаба 7-го механизированного корпуса (Московский военный округ).

Великая Отечественная война

В первые дни Великой Отечественной войны корпус был переброшен на Западный фронт, где участвовал в тяжёлых боях в районе Орша — Могилёв и контрударе под Лепелем. К середине июля корпус понёс большие потери и был окружён. Полковник М.С.Малинин со штабом корпуса и значительной частью личного состава вышел из окружения в районе Смоленска. После выхода из окружения был назначен на должность начальника штаба Ярцевской группы войск Западного фронта (командующий группой — генерал-майор К. К. Рокоссовский), которая в ходе Смоленского сражения сыграла значительную роль в остановке наступления противника восточнее Смоленска.

С этого момента и до осени 1944 года М.С.Малинин постоянно являлся начальником штабов воинских объединений, которыми командовал К.К.Рокоссовский. Сами К.К.Рокоссовский и М.С.Малинин стали верными боевыми соратниками и близкими друзьями. Переживший М.С.Малинина Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский в своей книге мемуаров посвятил ему много добрых слов. Впрочем и другие советские полководцы неизменно положительно отзывались о М.С.Малинине.

19 августа 1941 года М.С.Малинин был назначен на должность начальника штаба 16-й армии Западного фронта. На этом посту он прошёл через завершающий этап Смоленского сражения, гибель значительной части армии в Вяземской катастрофе и её воссоздание в октябре 1941 года, оборонительные сражения Московской битвы на кратчайшем пути врага к Москве — Волоколамском направлении. Успешно действовали войска армии и на наступательном этапе Московской битвы.

16 июля 1942 года после назначения К. К. Рокоссовского на должность командующего войсками Брянского фронта генерал-майор М.С.Малинин был назначен на должность начальника штаба этого фронта. В это время Брянский фронт проводил ряд частных операций с целью отвлечения резервов врага от ставшего основным в 1942 году Юго-западного направления. 30 сентября 1942 года одновременно с назначением К. К. Рокоссовского на должность командующего Донским фронтом, М.С.Малинин был назначен начальником его штаба. Успешно руководил штабом фронта в оборонительных и наступательных боях севернее Сталинграда, в окружении и уничтожении войск Фридриха Паулюса в ходе Сталинградской битвы.

После победы под Сталинградом войска фронта были переброшены в район Курска, а сам фронт был переименован в Центральный. Во главе штаба фронта провел зимнюю наступательную операцию в районе Севска, оборонительное и наступательные сражения на северном фасе Курской битвы, Орловскую и Черниговско-Припятскую наступательные операции. После переименования в октябре 1943 года Центрального фронта в Белорусский фронт и в феврале 1944 года Белорусского фронта в 1-й Белорусский фронт оставался начальником их штабов. Зимой 1943—1944 годов фронт последовательно провел Гомельско-Речицкую, Калинковичско-Мозырскую и Рогачевско-Жлобинскую наступательные операции. Особенно отличился фронт в ходе Белорусской операции летом 1944 года.

Осенью 1944 года К. К. Рокоссовский был назначен на должность командующего 2-м Белорусским фронтом и впервые за войну расстался с своим штабом. Сражаясь под командованием Г. К. Жукова, М.С.Малинин отличился в Висло-Одерской и Берлинской наступательных операциях.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за умелое управление войсками фронтов и проявленные при этом личное мужество и героизм генерал-полковнику Михаилу Сергеевичу Малинину было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Послевоенное время

В июле 1945 года был назначен на должность начальника штаба Группы советских оккупационных войск в Германии, 12 ноября 1948 года — на должность начальника Главного штаба — заместителя Главнокомандующего Сухопутными войсками СССР. С марта 1950 года — первый заместитель, а с 1951 года — Главный инспектор Советской Армии. С 29 июня 1953 года до последних дней жизни — первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР.

В ходе Венгерского восстания 1956 года находился в Венгрии, где принимал участие в разработке и осуществлении планов действий советских войск, за что был награждён орденом Кутузова 1-й степени.

В 1952—1956 годах являлся кандидатом в члены ЦК КПСС. В 1956—1960 годах — член Центральной ревизионной комиссии КПСС. Депутат Верховного Совета СССР 3-4 созывов (с 1950).

Михаил Сергеевич Малинин скончался 24 января 1960 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Семья

Первая жена считалась погибшей, на самом деле она попала в плен на оккупированной территории и до 1944 года не могла дать о себе знать.

Вторая жена — Надежда Григорьевна Грекова, Председатель Верховного Совета БССР.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (29.05.1945);
• четыре ордена Ленина (2.01.1942, 21.02.1945, 29.05.1945, 26.12.1959);
• три ордена Красного Знамени (17.08.1943, 3.11.1944, 15.11.1950);
• два ордена Суворова 1 степени (29.07.1944, 6.04.1945);
• два ордена Кутузова 1 степени (28.01.1943, 18.12.1956);
• орден Суворова 2 степени (2.10.1943);
• орден Красной Звезды (21.05.1940);
• медали.

Иностранные награды:

• Почётный Рыцарь-Командор военного ордена Британской империи (Великобритания, 1945);
• Серебряный крест ордена «Virtuti Militari» (Польша);
• орден «Крест Грюнвальда» 3-го класса (Польша).

Воинские звания

• Полковник (1935).
• Генерал-майор (7.10.1941).
• Генерал-лейтенант (20.12.1942).
• Генерал-полковник (18.09.1943).
• Генерал армии (3.08.1953).

Память

• Улица Малинина в Минске.

В мемуарах

Начальника штаба Центрального фронта М.С Малинина я знал со времён битвы под Москвой; тогда он являлся начальником штаба 16-й армии. Это был всесторонне подготовленный командир, штабной работник высокого класса. Он отлично выполнял возложенные обязанности.

— Четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Жуков Г.К Воспоминания и размышления. Том 2. 3-е издание. - М.: Издательство Агентства печати Новости , 1978. С.147.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1205 Малинин, Михаил Сергеевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Малинин, Михаил Сергеевич

– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».