Малинников, Владимир Александрович

Малинников Владимир Александрович
Дата рождения	7 февраля 1892(1892-02-07)
Место рождения	станция Токсово, Шлиссельбургский уезд, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя
Дата смерти	13 сентября 1949(1949-09-13) (57 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Звание	полковник
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Медали

Владимир Александрович Малинников (1892—1949) — советский военачальник; комбриг (1936), полковник (27.01.1943).

Биография

Родился 7 февраля 1892 года на станции Токсово Шлиссельбургского уезда Санкт-Петербургской губернии в семье почтового служащего. В четыре года лишился родителей и был взят на воспитание дядей – работником гимназии, и с его помощью окончил семь классов, поступив в 1912 году на действительную военную службу вольноопределяющимся 1-го разряда.

Первая мировая война

Служил в Русской императорской армии с октября 1912 года по февраль 1918 года (с перерывом). В октябре 1912 года был зачислен в 111-й пехотный Донской полк в городе Ковно, где окончил учебную команду и проходил службу младшим унтер-офицером. По окончании действительной военной службы был уволен в запас. Работал служащим Петроградского главпочтамта. С началом Первой мировой войны, в ноябре 1914 года, был вновь мобилизован и зачислен унтер-офицером во 2-й запасной полк в городе Ораниенбаум. Всю войну воевал в 313-м пехотном Балашовском полку 79-й пехотной дивизии, дослужился до штабс-капитана. В ноябре 1917 года, командуя батальоном на Румынском фронте, был избран командиром 313-го пехотного Балашовского полка, выводил полк из Бессарабии в Россию.

После Октябрьской революции

После Октябрьской революции служил в Красной армии — с февраля 1918 по апрель 1938 года и с ноября 1939 года. В Гражданскую войну, в мае 1918 глда, В. Л. Малинников был назначен военруком военкомата в городе Балахна Нижегородской губернии. С октября 1918 по февраль 1919 года проходил подготовку на курсах при Штабе РККА в Москве, после чего командовал 2-м Нижегородским коммунистическим рабочим полком. В мае 1919 года был переведен в Сызрань на должность командира 7-го Приволжского запасного полка Приволжского военного округа. С февраля 1920 года командовал 3-м Сочинским партизанским полком Отдельной Черноморской бригады, с июля этого же года — 273-м стрелковым полком 91-й бригады 31-й стрелковой дивизии. С октября 1920 года Малинников командовал 190-м стрелковым полком 64-й стрелковой бригады 22-й стрелковой дивизии.

После Гражданской войны продолжал служить в 22-й Краснодарской стрелковой дивизии, где с июля 1921 года командовал 194-м стрелковым полком 55-й стрелковой бригады, с апреля 1922 года — учебным полком 66-й кадровой бригады. В августе 1922 года назначен командиром 111-го стрелкового полка 37-й Новочеркасской стрелковой дивизии, с февраля 1924 года командовал 110-м стрелковым полком этой же дивизии. В сентябре 1924 года Малинников был переведен в 33-ю стрелковую дивизию на должность помощника командира 97-го стрелкового Уфимского полка. С октября 1925 года исполнял должность старшего помощника начальника оперативного отдела штаба и временно исполняющего должность начальника штаба 16-го стрелкового корпуса Западного военного округа. В ноябре 1926 года был назначен командиром 79-го стрелкового полка 27-й Омской стрелковой Краснознаменной дивизии Белорусского военного округа. С октября 1927 по август 1928 года обучался на курсах «Выстрел». В марте 1931 года был переведен в Московский военный округ на должность помощника командира 48-й стрелковой дивизии им. М. И. Калинина. В ноябре 1933 года был направлен на Дальний Восток на должность командира 1-й отдельной военно-строительной бригады корпуса военно-строительных частей Особая Краснознамённая Дальневосточная армия (ОКДВА), с августа 1936 года исполнял должность заместителя командира Особого строительного корпуса ОКДВА.

22 апреля 1938 года Малинников был арестован и до 22 августа 1939 года находился под следствием органов НКВД Хабаровска; был освобожден в связи с прекращением дела и восстановлен в РККА 22 ноября 1939 года, будучи назначенным преподавателем кафедры тактики Военно-транспортной академии РККА им. Л. М. Кагановича. Член ВКП(б)/КПСС с 1941 года.

Великая Отечественная война

С началом Великой Отечественной войны комбриг В. А. Малинников был направлен из академии на работу набору добровольцев в Ленинградскую армию народного ополчения. В июле 1941 года он вступил в командование 1-й Ленинградской стрелковой дивизией народного ополчения, которая 14 июля 1941 года была передана в состав Лужской оперативной группы войск для прикрытия юго-западных подступов к Ленинграду, вела бои на Лужском оборонительном рубеже. За отход дивизии из-под Луги комбриг В. А. Малинников был отстранен от должности и отдан под суд. 3 ноября 1941 года Военный трибунал Ленинградского фронта полностью его оправдал.

15 ноября 1941 года Малинников был назначен командиром 4-й морской стрелковой бригады Краснознаменного Балтийского флота. За срыв боевой операции и невыполнение боевого приказа при переправе через Неву, командир 4-й морской бригады комбриг Малинников Владимир Александрович, военком бригады полковой комиссар Вайдо Иван Петрович, заместитель командира бригады полковник Ярыгин Алексей Федорович и начальник штаба бригады интендант 1-го ранга Фарафонтьев Алексей Федорович приказом командующего войсками 8-й армии Ленинградского фронта от 24 ноября 1941 года были отстранены от должности. В начале декабря из всего личного состава 4-й морской бригады, оставшегося в строю, был сформирован 5-й сводный стрелковый батальон. С конца 1941 до марта 1942 года 4-я морская бригада, пополнив свои ряды, вновь под командованием комбрига Малинникова обороняла западное побережье Ладожского озера.

В июле-августе 1942 года В. А. Малинников был заместителем командующего 67-й армией, в составе которой в январе 1943 года участвовал в прорыве блокады Ленинграда. 8 марта 1944 года он был отстранен от своей и зачислен в распоряжение Военного совета Ленинградского фронта. С марта по июнь этого же года находился на лечении госпитале в Ленинграде, затем был назначен начальником 4-й окружной школы отличных стрелков снайперской подготовки Приволжского военного округа. С 31 января 1945 года исполнял должность начальника курсов усовершенствования офицеров пехоты Воронежского военного округа. С августа 1946 года Малинников исполнял должность начальника Московских курсов усовершенствования офицеров пехоты. 7 мая 1947 года был уволен в отставку. Проживал в Москве.

Умер 13 сентября 1949 года в Москве.

Награды

• Был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени и медалями, в числе которых «ХХ лет РККА» (№ 56435).

Ссылки

• [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_kartoteka1378846780/ Малинников Владимир Александрович]
• [ivakin-alexey.livejournal.com/415811.html Красный Дроздовский]

Отрывок, характеризующий Малинников, Владимир Александрович

«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.