Малих Харис

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Харис Малих
Дата рождения:

27 января 1915(1915-01-27)

Место рождения:

д. Новокулево Белебеевского уезда Уфимская губерния, ныне Чекмагушевский район Башкортостана

Дата смерти:

14 марта 1944(1944-03-14) (29 лет)

Гражданство:

СССР СССР
Россия Россия

Род деятельности:

поэзия, переводы

Язык произведений:

башкирский

Харисов Малих Харисович (псевдоним — Харис Малих; 1915—1944) — башкирский поэт-лирик. Участник Великой Отечественной войны.





Биография

Харисов Малих Харисович родился 27 января 1915 года в д. Новокутово Белебеевского уезда Уфимской губернии, ныне Чекмагушевского район РБ в бедной крестьянской семье. Рано остался сиротой.

В 1941 году окончил Башкирский государственный педагогический институт им. К. А. Тимирязева.

Начал печататься в прессе в 1934 году как поэт-лирик. Его первый сборник стихов «Голос сердца» («Йөрәк тауышы») был издан в 1944 году уже после гибели поэта.

Харис Малих занимался переводами. Перевел на башкирский язык произведения М. Ю. Лермонтова.

Погиб на фронте в 1944 году.

Произведения

Стихи и баллады «К Идели» («Иҙелгә»), «Молодость» («Йәшлек», 1940), «К морю» («Дингеҙгә»), «В родном ауле» («Тыуған ауылда»), «Песнь о матери» («Әсә тураhында йыр»), «Руставели», «Дочь Родины» («Ватан ҡыҙы», 1942), «Письмо» («Хат», 1943), «Баллада о батыре» («Батыр тураhында баллада», 1943), «Земле родной», «Я люблю», «К Идели», «В родном селе», «Прощание с Уфой», «К морю», «Руставели», «А. С. Пушкину» и др.

Напишите отзыв о статье "Малих Харис"

Литература

  • Йөрәк тауышы. Өфө, 1954;
  • Избранная лирика. Предисл. Н. Наджми, Уфа, 1967.

Ссылки

  • Хусаинов Г. Б. Харис Малих. // Башкортостан: краткая энциклопедия. — Уфа: Башкирская энциклопедия, 1996. — С. 618. — 672 с. — ISBN 5-88185-001-7.
  • www.gasrb.ru/shegere849.html
  • posredi.ru/knb_M_%D0%9C%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BA_%D0%A5%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%81.html

Отрывок, характеризующий Малих Харис

Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.