Малофеев, Эдуард Васильевич

Эдуард Малофеев
Общая информация
Полное имя	Эдуард Васильевич Малофеев
Родился
Гражданство	СССР Россия
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	закончил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1960	Авангард (Коломна)	22 (0)
1961—1962	Спартак (Москва)	4 (0)
1963—1974	Динамо (Минск)	278 (114)
1960—1974	Всего за карьеру	304 (114)
Национальная сборная**
1963—1968	СССР	40 (6)
Тренерская карьера
1974	Динамо (Минск)	тренер
1976	Динамо (Брест)	функционер
1977—1978	Динамо (Брест)
1978—1983	Динамо (Минск)
1983—1984	СССР (олимп.)
1984	СССР (мол.)
1984—1986	СССР
1985—1987	Динамо (Москва)
1987—1988	ЦС Динамо
1988—1991	Динамо (Минск)
1992	Асмарал (Кисловодск)
1993—1994	Динамо-Газовик
1995	Смена (Минск)
1995	Динамо-Газовик
1996—1998	Анжи
1999—2000	Псков
2000—2003	Белоруссия
2001—2002	Динамо (Минск)
2002—2003	Псков
2003	Факел-Воронеж
2004	Псков	функционер
2005	ДЮСШ МТЗ-РИПО	функционер
2005—2006	Каунас
2006	Харт оф Мидлотиан	функционер
2006	Харт оф Мидлотиан
2006—2007	МТЗ-РИПО
2007	МТЗ-РИПО	тренер
2007	Шилуте
2008—2009	Динамо (СПб)
2009—2010	Шахтёр (Солигорск)
2010	Динамо (СПб)	тренер
2010—2011	Псков-747
Государственные награды
Почётные спортивные звания
Международные медали
Чемпионат Европы
Серебро	Испания 1964
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Эдуа́рд Васи́льевич Малофе́ев (род. 2 июня 1942, Красноярск, СССР) — советский футболист, нападающий сборной СССР. Заслуженный мастер спорта СССР (1967). Впоследствии — советский и российский футбольный тренер, заслуженный тренер Белорусской ССР (1979), заслуженный тренер СССР (1989).

Карьера

Карьера игрока

Родился в Красноярске, где вместе с семьёй оказался в эвакуации во время Великой Отечественной войны. Своей родиной считает подмосковный город Коломну, в связи с чем появилось распространённое заблуждение о его месте рождения.

Играть начал в коломенском «Авангарде» в 1960 году, год спустя был приглашён в московский «Спартак», за основной состав которого сыграл всего 4 матча. Чемпион СССР 1962 года. В 1963 году перешёл в минское «Динамо» по приглашению тренера минчан А. А. Севидова. На высшем уровне чемпионата СССР провёл 254 матча, забил 100 мячей. Становился лучшим бомбардиром союзного чемпионата (1971). Сыграл 40 матчей в составе сборной СССР, забив в них 6 мячей.

Член клуба бомбардиров Григория Федотова (109 голов).

Полуфиналист чемпионата мира 1966 года в Англии. Участвовал в финальной стадии чемпионата Европы 1968 года в Италии. Награждён орденом Трудового Красного Знамени (1983) и изумрудным орденом УЕФА «За заслуги» (2009).

Тренерская карьера

Работал тренером в минском и московском «Динамо», в тюменской команде «Динамо-Газовик», в брестском «Динамо», в кисловодском «Асмарале», в махачкалинском «Анжи». Основоположник «искреннего футбола». Под его руководством минское «Динамо» выиграло чемпионат СССР 1982 года и стало бронзовым призёром в 1983 году, московское «Динамо» заняло второе место в 1986 году, «Динамо-Газовик» вышел в Высшую лигу (1993), махачкалинский «Анжи» добился права играть в Первой лиге (1996). Являлся главным тренером сборной СССР (1984 — май 1986), которая выиграла отборочный турнир к чемпионату мира 1986 года.

С 2000 по 2003 годы Малофеев возглавлял сборную Белоруссии по футболу. Именно при Малофееве сборная достигла наилучшего результата на данный момент — в отборочном цикле чемпионата мира-2002 белорусы едва не вышли в стыковые матчи, заняв третье место в группе.

Работал в футбольной академии белорусского клуба «МТЗ-РИПО» с 2004 по 2005 год. В 2006 году возглавил литовский клуб «Каунас», принадлежащий бизнесмену Владимиру Романову, которому также принадлежат шотландский «Харт оф Мидлотиан» и «МТЗ-РИПО». В том же году Малофеев занял пост спортивного директора эдинбургцев, а позднее также и пост главного тренера «МТЗ-РИПО», который он занимал до 2007 года. В конце 2007 года — главный тренер литовского клуба «Шилуте». С 26 сентября 2008 года по 28 ноября 2009 был главным тренером «Динамо» из Санкт-Петербурга, которое вывел в Первый дивизион (победив в зоне «Запад» второго дивизиона 2009 года). С декабря 2009 по май 2010 — главный тренер «Шахтёра» из Солигорска. 22 июля 2010 года Малофеев вновь возглавил петербургское «Динамо» (на тот момент аутсайдера Первого дивизиона). Контракт был подписан до конца сезона 2010 года с возможностью продления ещё на один год, однако уже 17 августа 2010 покинул пост. Президент «Динамо» Цапу отметил, что «Малофеев сам попросил его отпустить, заявив, что бессилен выправить турнирное положение с таким составом». За несколько дней до ухода Малофеев критически отозвался о сложившейся ситуации (о слабой подготовленности игроков, трансферной политике, судействе, неудачной попытке сотрудничества с «Зенитом»), отметив, в частности: «Видимо, Санкт-Петербург в первом дивизионе никому не нужен. <…> Мне стыдно за такую игру, за всё, что происходит». Однако в итоге остался в клубе в качестве тренера-консультанта.

25 ноября 2010 года Малофеев стал главным тренером клуба «Псков-747». Покинул этот пост в июле 2011 года.

С 2012 года работает в структуре минского «Динамо».

Достижения

Игрока

• Чемпион СССР: 1962.
• Полуфиналист Чемпионата мира: 1966.
• Полуфиналист Чемпионата Европы: 1968.
• Лучший бомбардир чемпионата СССР: 1971.
• Спортсмен года Беларуси: 1963.

Тренерские

• Чемпион СССР: 1982.

Совокупные

• Лауреат Ордена Трудового Красного Знамени: 1983.
• Лауреат Изумрудного ордена УЕФА «За заслуги»: 2009.

Ссылки

• [www.transfermarkt.com/eduard-malofeev/profil/spieler/215961/profil/spieler/{{{id}}} Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [rusteam.permian.ru/players/malofeev.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [spartak.com/main/team/first/1865 Профиль на официальном сайте ФК «Спартак» (Москва)] (рус.)

Отрывок, характеризующий Малофеев, Эдуард Васильевич

– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.