Малые Козловичи (Жлобинский район)

Посёлок Малые Козловичи белор. Малыя Казловічы Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Жлобинский Сельсовет Майский Координаты 52°59′34″ с. ш. 30°11′16″ в. д.52.99278° с. ш. 30.18778° в. д. / 52.99278; 30.18778    Первое упоминание XIX век Население 31 человек (2004) Часовой пояс UTC+3 Показать/скрыть карты

Малые Козловичи (белор. Малыя Казловічы) — посёлок в Майском сельсовете Жлобинского района Гомельской области Белоруссии.

География

Расположение

В 17 км на северо-восток от Жлобина, 14 км от железнодорожной станции Хальч (на линии Жлобин — Гомель), 110 км от Гомеля.

Гидрография

На севере мелиоративный канал.

Транспортная сеть

Транспортные связи по просёлочной, а затем автомобильной дороге Рогачёв — Довск. Планировка состоит из прямолинейной, близкой к меридиональной ориентации улицы, которая на севере присоединяется к короткой прямолинейной широтной улице. Застройка двусторонняя, неплотная, деревянная, усадебного типа.

История

По письменным источникам известен с XIX века как небольшое село в Рогачёвском уезде Могилёвской губернии. Рядом находился одноимённый фольварк, хозяин которого владел в 1871 году 1602 десятинами земли. В 1934 году организован колхоз «Строитель». Во время Великой Отечественной войны оккупанты сожгли 28 дворов и убили 35 жителей. 43 жителя погибли на фронте. Согласно переписи 1959 года в составе колхоза «Ленинец» (центр — деревня Антоновка).

Население

Численность

• 2004 год — 22 хозяйства, 31 житель.

Динамика

• 1925 год — 73 двора.
• 1940 год — 89 дворов, 326 жителей.
• 1959 год — 203 жителя (согласно переписи).
• 2004 год — 22 хозяйства, 31 житель.

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

См. также

• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Отрывок, характеризующий Малые Козловичи (Жлобинский район)

Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.