Малый Златоустинский переулок
| Малый Златоустинский переулок Москва | |
 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
0,32 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Малый Комсомольский переулок |
| Почтовый индекс |
101000 |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.75889&lon=37.63417&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.75889,37.63417&q=55.75889,37.63417&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Ма́лый Златоу́стинский переулок (в 1923—1994 — Малый Комсомольский переулок) — улица в центре Москвы (Басманный район) между Большим Златоустинским и Армянским переулками — Малый Златоустинский переулок начинается от Большого Златоустинского, проходит на восток и после нескольких поворотов выходит на Армянский переулок.
Содержание
Происхождение названия
Название этого переулка (как и Большого Златоустинского) возникло в XVIII веке; дано (с искажением) по древнему Златоустовскому (Златоустинскому) монастырю, впервые упоминаемому в 1412 году как «монастырь Ивана Златоустаго вне града Москвы». В 1923—1994 гг. переулок именовался Малым Комсомольским по находившемуся по соседству Центральному комитету ВЛКСМ. В 1994 году ему было возвращено историческое название[1].
До XX века ансамбль Златоустовского монастыря дошёл в виде строений начала-середины XVII века, практически все они были снесены к 1933 году, на освободившемся месте в 1930-х годах возведена жилая застройка (Большой Златоустинский переулок, № 3а, стр. 2, № 3-5, стр. 1).
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне
- № 1/11, стр. 1, дом и школа Матвея Казакова
памятник архитектуры (федеральный), здание XVIII века, архитектор Матвей Казаков. В этом доме архитектор жил и работал последние 30 лет своей жизни, здесь находилась его Архитектурная школа. В 2014 году здание передано на баланс управления делами президента РФ.
- № 3, стр. 1 и 3, городская усадьба М. Ф. Казакова — Е. М. Татищевой
памятник архитектуры (региональный), здание середины XVIII—XX веков, архитекторы — Матвей Казаков, Константин Быковский, Г. С. Грачев.
- № 5, келейный корпус Златоустовского монастыря
Двухэтажный дом 1862 года постройки, единственное строение, оставшееся от снесённого в советские годы монастыря. В здании находится Культурно-просветительский центр во имя святителя Иоанна Златоуста при церкви Космы и Дамиана на Маросейке.
- № 7, стр. 1.
Изначально школа. Автор проекта архитектор Барщ, Михаил Осипович. Построена в 1934—1935 годах. Нынче в здании расположен Финансовый университет при Правительстве РФ.
- № 9/2
Здание занимает детский сад № 2032
- № 13/2/9, доходный дом П. А. Хвощинского
Здание 1896 года постройки, архитектор — Игнатий Залесский.
По чётной стороне
- № 2 (левое стр.) — доходный дом (1910, архитектор Павел Щетинин).
- № 4 — дом Императорского человеколюбивого общества (1877—1878, архитектор Виктор Веригин). Первоначально здесь находился приют для детей воинов, убитых на войне, в начале XX века в здании размещалось Московское архитектурное общество.
- № 6 — в здании находится проектный институт «Нефтеспецстройпроект».
- № 8, стр. 2 — жилой дом. Здесь жил реставратор Савва Ямщиков[2].
- № 10 — доходный дом Фроловых (1873, архитектор Андрей Стратилатов).
- № 10, стр. 3а — палаты Муханова (XVII век).
Транспорт
В переулке одностороннее движение, в направлении к Большому Златоустинскому.
См. также
Напишите отзыв о статье "Малый Златоустинский переулок"
Примечания
- ↑ Вострышев М. И. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 178. — 688 с. — ISBN 978-5-699-33874-0.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10166 Ямщиков Савва Васильевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
Ссылки
- [www.basman.ru/ Официальный сайт управы Басманного района]
- [www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=1251357 Общемосковский классификатор улиц Москвы ОМК УМ]
- Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- [www.mom.ru/Map/Z/Maly_Zlatoustinsky_pereulok(M.Komsomolsky_)205_69.htm Схема улицы]
- [www.iarex.ru/articles/16253.html «Убитая Москва»: Дом Казакова]
- [www.mosjour.ru/index.php?id=2232 Ястржембский Д.А. Гибнет памятник федерального значения: Двенадцать лет разрушается дом великого русского архитектора Матвея Федоровича Казакова // Московский журнал. — 2015. — № 5 (293). — С. 89—93].
Отрывок, характеризующий Малый Златоустинский переулок
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
