Малый Кичмай
Аул
|
Ма́лый Кичма́й (адыг. ШэхэкIэй цIыкIу) — шапсугский аул в Лазаревском районе муниципального образования «город-курорт» Сочи Краснодарского края. Входит в состав Кичмайского сельского округа.
Содержание
География
Аул расположен в центральной части Большого Сочи, на левом берегу реки реки Шахе. Находится в 30 км к юго-востоку от посёлка Лазаревское, в 45 км к северо-западу от Центрального Сочи и в 253 км к югу от города Краснодар (по дороге). Населённый пункт расположен в 5,5 км от устья реки и черноморского побережья.
Граничит с землями населённых пунктов: Шахе на юго-западе, Ахинтам на западе и Большой Кичмай на северо-востоке.
Малый Кичмай расположен в предгорной зоне причерноморского побережья. Рельеф местности в основном холмистый на территории аула и гористый в его окрестностях. Населённый пункт с трёх сторон окружён склонами хребтов с густым смешанным лесом. Средние высоты на территории аула составляют 162 метров над уровнем моря. К востоку от аула расположены вершины Чугуц (468 м) и Суэтха (538 м).
На территории населённого пункта развиты серо-лесные почвы с горным чернозёмом, считающиеся одним из наиболее плодородных на территории России.
Гидрографическая сеть представлена бассейном реки Шахе. В окрестностях аула в него впадают несколько левых притоков. Во время обильных дождей, возникают временные речки стекающие со склонов хребтов. Также имеются различные источники родниковых и минеральных вод.
Климат в ауле влажный субтропический. Среднегодовая температура воздуха составляет около +13,7°С, со средними температурами июля около +24,2°С, и средними температурами января около +6,2°С. Среднегодовое количество осадков составляет около 1420 мм. Основная часть осадков выпадает в зимний период.
Этимология
Топоним Кичмай (адыг. КIыщмай) в переводе означает «кузня» или «местность кузнецов». По другим данным в названии топонима лежит адыгское имя — Кичим (адыг. КIыщым) с приставкой «ай», которая в адыгском языке указывает принадлежность.
Однако среди местного населения в основном используется иное название Малого Кичмая и Большого Кичмая — ШэхэкIэй, что в переводе означает «долина реки Шахе». Этим географическим термином ранее обозначалась вся прилегающая к реке долина и являлся собирательным обозначением для всех шапсугских селений, которые до завершения Кавказской войны тянулись вдоль реки на десятки километров вверх по ущелью.
История
До 1864 году на месте современного аула располагался родовой квартал, который являлся частью единого сплошного аула Шахачей (адыг. ШэхэкIэй) охватывавшей всю долину реки Шахе вплоть до его верховьев.
После завершения Кавказской войны, практически всё уцелевшее местное население было выселено в Османскую империю за нежелание признавать над собой власть русского царя и военной русской администрации. Некоторые горцы скрылись в труднодоступных горных ущельях. В 1865 году были созданы линейные батальоны, чьей задачей было вытеснение продолжавших скрываться в горах черкесов и их дальнейшее выселение в Турцию или за Кубань.
Вторичное заселение этих мест шапсугами началось в 1879 году, одновременно с Большим Кичмаем[2]. В основном сюда были переселены хакучинцы, скрывавшиеся в верховьях реки Псахо. Военная русская администрация региона разрешила нескольким черкесским семьям осесть в нескольких верстах от черноморского побережья, за сдачу оружия и принятия российского подданства.
Среди первых поселенцев аула были семьи — Тлиф, Нибо, Куадже и Шхалаховы. В 1920 году из Большого Кичмая переселились Гвашевы. В 1945 году из аула 1-й Красноалександровский (Хаджико) переселились семьи Сизо и Тох, а с Кубани семьи — Уджуху и Мамхо.
С 30 июня 1920 года по 18 мая 1922 года аул Малый Кичмай числился в списке Сочинского округа Туапсинского отдела Кубано-Черноморской области. В 1922 году аул Малый Кичмай был передан в состав Лазаревской волости Туапсинского района.
В сентябре 1924 года аул включён в состав новообразованного Шапсугского национального района Северо-Кавказского края. В 1945 году Шапсугский район реорганизован и переименован в Лазаревский район.
10 февраля 1961 года Лазаревский район включён в состав города-курорта Сочи, как один из его внутригородских районов.
26 декабря 1962 года аул Малый Кичмай был передан в состав Туапсинского сельского района. 16 января 1965 года аул возвращён в состав Лазаревского внутригородского района города Сочи.
Ныне основное население аула составляют хакучинцы, разговаривающие на шапсугском поддиалекте адыгейского языка, которая считается наиболее архаичным из сохранившихся адыгских (черкесских) диалектов.
Население
| Численность населения |
|---|
| 2010[1] |
| 205 |
- Национальный состав
По данным Всероссийской переписи населения 2010 года[3]:
| Народ | Численность, чел. |
Доля от всего населения, % |
|---|---|---|
| адыги | 185 | 90,2 % |
| русские | 20 | 9,8 % |
| всего | 205 | 100 % |
Инфраструктура
В ауле отсутствуют объекты социальной инфраструктуры. Ближайшие школа, детский сад и больница расположены в ауле Большой Кичмай и посёлке Головинка.
Экономика
Основную роль в экономике аула играют садоводство, пчеловодство и виноградорство. Также имеются чайные плантации. Развивается сфера познавательно-экскурсионного туризма.
Достопримечательности
- Обелиск павшим в Великой Отечественной войне
- Водопады в верховьях реки Шахе и её притоков
Улицы
В ауле всего одна улица — Убыхская.
Напишите отзыв о статье "Малый Кичмай"
Ссылки
- [www.kurorttuapse.ru/history/k3.htm История поселений Туапсе и Сочи]
- [www.gosspravka.ru/23/000/007054.html Коды ОКАТО и ОКТМО — Малый Кичмай]
Примечания
- ↑ 1 2 [krsdstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/krsdstat/resources/78c336004176a36791ffdd2d59c15b71/pub-01-04.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. Том 1, таблица 4. Численность городского и сельского населения по полу по Краснодарскому краю]. Проверено 2 января 2015. [www.webcitation.org/6VHuBHcSP Архивировано из первоисточника 2 января 2015].
- ↑ [www.shapsugiya.ru/index.php?newsid=3683 История аула Малый Кичмай].
- ↑ [std.gmcrosstata.ru/webapi/opendatabase?id=VPN2002_2010L База микроданных Всероссийской переписи населения 2010 года].
Отрывок, характеризующий Малый Кичмай
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
