Малый Трианон
Координаты: 48°48′56″ с. ш. 2°06′35″ в. д. / 48.815639° с. ш. 2.10972° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.815639&mlon=2.10972&zoom=14 (O)] (Я)
Малый Трианон — небольшой дворец (фр. château), расположенный на землях Версальского дворца во Франции. Спроектирован Анж-Жаком Габриэлем по приказу Людовика XV для его фаворитки маркизы де Помпадур и построен в 1762—1768 годах.
Архитектура
Дворец «Малый Трианон» является прекрасным примером перехода от стиля рококо первой половины XVIII века к более сдержанному, но не менее элегантному классицизму, получившему развитие с 1760-х годов. Внешне дворец прост и элегантен, архитектурно выдержан, нет вычурных украшений периода барокко. Он представляет собой двухэтажный параллелепипед с пятью окнами на каждой боковой грани. Перистили из четырёх колонн со стороны сада и внутреннего двора завершают картину.
Внутреннее устройство
Здание было спроектировано так, чтобы уменьшить взаимодействие между гостями и слугами, как только возможно. Например, задумывались передвижные обеденные столы. Прислуга должна была сервировать их в подсобных помещениях кухни, и затем столы механическим лифтом поднимались бы в столовую. Эти столы так и не были изготовлены, но сохранилась особая структура подвала.
В покоях королевы просматривается её характер. Её будуар показывает большую изобретательность: поворотом простой ручки зеркала во всю длину медленно поднимаются от пола и устанавливаются перед окнами. Её спальня, несмотря на простоту, также элегантна и обставлена мебелью французских мастеров Жоржа Жакоба (фр. Georges Jacob) и Жан-Анри Ризенера.
История
Маркиза де Помпадур застала начало строительства дворца, но умерла за четыре года до его завершения, и дворец достался следующей фаворитке — графине Дюбарри. После восшествия на престол в 1774 году 20-летний Людовик XVI передал дворец и прилегающий парк в качестве частной резиденции своей жене, 19-летней королеве Марии-Антуанетте.
Мария-Антуанетта приезжала сюда, чтобы отдохнуть от формальной жизни двора и тяжёлых обязанностей королевы. Всё в Малом Трианоне подчинялось власти королевы. Никто, даже сам король, не мог ступить на эту землю без её приглашения. Это вызывало недовольство среди аристократов, так как сюда допускался только ближний круг королевы.
Во второй половине 1770-х годов на месте «образцовой фермы» и ботанического сада Малого Трианона по указанию Марии-Антуанетты архитектором Ришаром Миком при помощи садовника Антуана Ришара и художника-пейзажиста Юбера Робера был разбит новомодный пейзажный парк в англо-китайском стиле. В 1780-м году Ришар Мик возвел Театр Королевы, воспроизводивший в миниатюре версальскую Оперу, где Мария-Антуанетта с удовольствием играла на сцене беспечных и наивных пастушек, и для которой сама писала пьесы.
В 1783—1785-х гг. рядом с «образцовой фермой» Людовика XV Ришаром Миком была построена Деревушка Королевы — Амо де ля Рен, архитектура которой питалась народными мотивами Австрии, Нормандии и Фландрии.[1]
Напишите отзыв о статье "Малый Трианон"
Примечания
- ↑ А. Дачник. [dom.dacha-dom.ru/ferma-marii-antuanetty.shtml Ферма королевы Марии-Антуанетты в Версале]. Дача и Дом (09.2015).
Ссылки
- [www.chateauversailles.fr/en/122_The_Petit_Trianon.php Официальный сайт]
- [www.podibus.com/versaillesVR/tr01b.html Панорамный вид с крыши замка] в Quicktime VR
- [www.trianon.ru/history/id/727 Малый Трианон в дворцово-парковом ансамбле Версаля]
Отрывок, характеризующий Малый Трианон
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
