Мальтийский скудо

Мальтийский скудо
Scudo maltese  (итал.)
30 тари 1798 года
Территория обращения
Эмитент	Мальтийский орден Мальтийский орден
Производные и параллельные единицы
Дробные	Тари (1⁄12)
	Грано (1⁄240)
Монеты и банкноты в обращении
Монеты	1, 2, 3, 5, 10 скудо, 2, 9 тари, 10 грано
Банкноты	нет
Производство монет и банкнот
Монетный двор	Монетный двор Мальтийского ордена
Курсы на 25.04.2024 года
0,24 EUR	= 1 скудо
Мальтийский скудо на Викискладе

Мальти́йский ску́до (итал. scudo maltese) — денежная единица Мальтийского ордена. Скудо = 12 тари = 240 грано. До 1777 года чеканились также монеты в пикколи (грано = 6 пикколи).

История

Чеканка монет Ордена начата в 1318 году, вскоре после занятия Родоса. Первая известная монета — серебряный гроссо весом около 4 г. Примерно через 50 лет начата чеканка золотых цехинов. Первые монеты были подражаниями монетам других государств (Франции и Венеции).

После 1500 года монеты Ордена приобрели собственные отличительные признаки — изображение святого Иоанна Крестителя, герб Великого магистра. При Великом магистре Жане де ла Валетте (1557—1568) на монетах появился знак Ордена в виде восьмиконечного креста.

На протяжении столетий улучшалась техника изготовления монет, внешний облик орденских монет совершенствовался и после денежной реформы, проведенной гроссмейстером фра Антонио Маноэлем де Вилхена (1722—1736) монеты обрели элегантный вид.

После утраты острова Мальта в 1798 году орден прекратил производство своих монет. Монеты Ордена оставались в обращении на Мальте в период французской оккупации, а также после занятия острова британскими войсками. В 1825 году, при введении на острове английской денежной системы, фунт стерлингов был приравнен к 12 скудо. В ноябре 1827 года британские медные монеты объявлены единственным законным платёжным средством, медные монеты Ордена изымались из обращения. Использование орденской денежной системы было на Мальте настолько привычным, что с 1827 по 1913 год для Мальты чеканились монеты в ⅓ фартинга (1/12 пенни), равные 1 грано. В октябре 1855 года фунт стерлингов был объявлен единственным законным платёжным средством на Мальте, однако в обращении продолжали использовать золотые и серебряные монеты Ордена. Их использование прекратилось только к ноябрю 1886 года.

В 1961 году Орден возобновил чеканку монет по старой монетной системе. В 1961 году монеты чеканились в Риме, в 1962 году — в Париже, в 1963 году — в Ареццо. С 1964 года монеты чеканятся Монетным двором Мальтийского ордена.

Курс мальтийского скудо к евро составляет: 1 скудо = 0,24 евро, 1 тари = 0,02 евро.

Ссылки

• [www.orderofmalta.int/category/emissioni/numismatica/ Каталог современных монет Ордена]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Мальтийский скудо

– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.