Мамоново

Город Мамоново Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Калининградская областьКалининградская область Городской округ Мамоновский Координаты 54°28′00″ с. ш. 19°56′00″ в. д.54.46667° с. ш. 19.93333° в. д. / 54.46667; 19.93333    Основан в 1301 году Прежние названия до 1947 — Хайлигенбайль Город с 1946 года Площадь 20,85 км² Высота центра 15 м Население ↗8084 человек (2016) Плотность 387,72 чел./км² Названия жителей мамо́новцы, мамо́новец Часовой пояс UTC+2 Телефонный код +7 40156 Почтовый индекс 238450 Автомобильный код 39, 91 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=27203510 27 203 510] Официальный сайт [mamonovo.gov39.ru o.gov39.ru] Мамоново Москва Калининград Мамоново

К:Населённые пункты, основанные в 1301 году

Мамо́ново (осн. 1301, до 1947 — Хайлигенба́йль, нем. Heiligenbeil, лит. Šventapilė (Швянтапиле), польск. Święta Siekierka или Świętomiejsce) — приграничный с Польшей город районного подчинения в Калининградской области Российской Федерации. С 2004 года является административным центром Мамоновского городского округа.

Население — 8084 чел. (2016).

Этимология названия

Слово Хайлигенбайль означает «Священная секира». Речь идёт о секире, которой, по преданию, были изрублены изображения языческих богов во время крестового похода против пруссов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июля 1947 года городу Хайлигенбайль было присвоено имя погибшего в октябре 1944 года Героя Советского Союза подполковника Николая Васильевича Мамонова, командира 331-го стрелкового полка, участвовавшего в штурме города.

География

Город расположен недалеко от побережья Калининградского залива Балтийского моря, в 48 км от Калининграда. Мамоново находится примерно в 5 км от границы с Польшей, вблизи Вислинского залива, в непосредственной близости от места, где река Витушка (нем. Jarft, пол. Ławta) впадает в реку Мамоновка (пол. Банувка Banówka). К югу от города расположен автомобильный пограничный переход «Мамоново — Гроново», а также недавно открытый переход «Мамоново II — Погремушки» и железнодорожный «Мамоново — Бранево».

Климат

Климат Мамоново переходный от умеренно-морского к умеренно-континентальному с тёплой короткой зимой и прохладным летом. Вода в июле прогревается в среднем до +20,3 °С. Максимальная температура воды составляет +28,4 °С.

Температура воздуха в основной части города немного выше, чем по данным гидропоста.

Климат Мамоново
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Средняя температура, °C	−3,1	−3,7	1,2	5,8	12,9	16,2	17,2	17,2	13,1	8,7	3,5	−0,6	7,4
Температура воды, °C	0,7	0,6	2,1	8,0	14,8	18,3	20,3	19,9	15,0	9,7	4,5	1,4	10,4
Источник: [portal.esimo.ru/portal/portal/esimo-user/services/climate ЕСИМО] (гидропост "Краснофлотское")

История

Хайлигенбайль был основан в 1301 году на месте деревянной прусской крепости под названием Хайлигенштадте («священный город»). Первое документальное подтверждение существования города относится к 1330 году.

В 1344 году название города было изменено на Хайлигенбайль (нем. Heiligenbeil), отсюда и польское название Święta Siekierka — «Святой Топор», однако окончание «beil» может исходить из старопрусского «Bil», что означает «деревня» или «замок». В 1349 году в городе была возведена церковь. Монастырь августинцев, основанный в 1372 году, сгорел во время войны всадников в 1520 году и не был восстановлен. Город приобрел монастырский колокол, а часть монастырской земли вопреки воле городского руководства епископ Георг фон Поленц продал горожанам под постройку сараев.

Госпиталь Санкт-Георгсхоф впервые упоминается под 1416 годом. В то время он располагался за пределами города. В 1563 году герцог Альбрехт перенес его в Хайлигенбайль, передав бывшие монастырские земли.

Городские пожары, уничтожившие множество зданий, произошли в 1463, 1519, 1677 годах. Пожар 1807 года разрушил 421 здание и 12 складов, опустошив центр города.

Более века Хайлигенбайль был гарнизонным городом. Старейший прусский полк, 4-й гренадерский, называвшийся также Финкенштейнским полком и полком Фридриха Великого, дислоцировался здесь на протяжении 35 лет. Другие полки, как, например, 5-й гренадерский (Донаский) и 3-й гренадерский (герцога фон Гольштейн-Бек), расквартировывались в городе на существенно меньшее время. После освободительной войны 1812 года Хайлигенбайль не имел гарнизона до 1936 года.

После административной реформы Восточной Пруссии, с 1819 года в Хайлигенбайле размещена штаб-квартира округа (Landkreis).

С 1895 года в городе действовала фабрика Ostdeutschen Maschinenfabrik, производящая сельскохозяйственные машины и инструменты.

Помимо этого, важнейшего, предприятия в Хайлигенбайле имелись мельница, лесопилка, цементный завод, кирпичная фабрика, фабрика легких металлов, древообрабатывающая фабрика, типография и издательство городской газеты, сельскохозяйственная школа. Действующая с 1842 года Хайлигенбайльская окружная сберегательная касса была первой в Восточной Пруссии и её устав часто копировали другие округа.

В 1900 году в городе проживало 3800 человек, занимающихся, в частности, работой в текстильной и металлургической промышленности; в 1939 году население города составляло 12 100 жителей.

1945 год

В феврале и марте 1945 года город стал ареной ожесточенных боев между войсками советского 3-го Белорусского Фронта и немецкой 4-й Армии, защищавшей подступы к порту, из которого велась эвакуация по морю.

Командование фронта было вынуждено прекратить наступление на Замландском полуострове и перенести направление удара на Хайлигенбайль. Подготовка к ликвидации Хейльсбергской группировки немецких войск (остатки 19 дивизий) велась с 22 февраля по 12 марта 1945 года. Операция проводилась силами 3-й (командующий — генерал-полковник Александр Васильевич Горбатов), 28-й (командующий — генерал-лейтенант Александр Александрович Лучинский) и 31-й армий (командующий — генерал-лейтенант Пётр Григорьевич Шафранов). Ликвидация группировки началась 13 марта 1945 года. К 18 марта Хайлигенбайль был окончательно отрезан от Кёнигсберга. Последний рубеж обороны был взят ночной атакой войск Советской Армии и 25 марта 1945 года город перешел в их руки.

В результате боев город был почти полностью уничтожен, вместе с готической приходской церковью XIV века и ратушей в стиле классицизма. Сгорели, или были разрушены машиностроительная и мебельная фабрики, газовый завод, трансформаторная подстанция, маслозавод. Лесопильный и самолеторемонтный заводы были демонтированы.

История города после 1945 года

В 1947 году Хайлигенбайль был переименован в честь Героя Советского Союза подполковника Николая Мамонова (1919—1944), командовавшего 331-м стрелковым полком, участвовавшим в боях за этот город.

По Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1947 года населенный пункт Мамоново вошел в состав Ладушкинского района Калининградской области и до 1951 года имел статус поселка. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР 28 марта 1951 года Мамоново стало городом районного подчинения, находившимся в составе Ладушкинского района.

В ноябре 1945 года приказом Кёнигсбергской таможни организован таможенный пост. К июню 1946 года был восстановлен водопровод, работали мельница и магазин военторга. Позже были открыты больница, швейная и сапожная мастерские районного промкомбината, пункт областной конторы «Заготзерно». 30 октября 1946 года открылась Хайлигенбайльская семилетняя школа. В том же году начала функционировать изба-читальня, в 1947 году превратившаяся в библиотеку.

В ноябре 1946 года в Хайлигенбайле проживало 1608 человек, в том числе 751 немец. В сентябре 1946 года сюда прибыли переселенцы из Куйбышевской области, за ними — эшелоны из Горьковской, Тамбовской и Ростовской областей. В октябре 1947 года в Мамоново проживало 2948 человек, в том числе 950 человек немецкого населения. Возле Мамоново находился аэродром, на котором дислоцировались четыре авиаполка и батальон аэродромного обслуживания.

К концу 1947 года в черте населенного пункта Мамоново уже существовали рыболовецкий колхоз и моторно-рыболовная станция, началось строительство рыбзавода. Мамоновский рыбный завод, переименованный в 1953 году в Мамоновский рыбоконсервный комбинат (МРКК) Балтгосрыбтреста, начал работу с 1949 года.

Восстановленный после войны город, находится немного северо-западнее своего довоенного расположения. К югу от города находится кладбище немецких солдат, погибших во время боев за город (4700 человек).

23 октября 1997 года постановлением Калининградской областной Думы № 75 из состава Багратионовского района было выделено муниципальное образование «Город Мамоново».

29 апреля 2004 года законом Калининградской области от № 395 муниципальное образование «Город Мамоново» наделено статусом городского округа (с 10 июля 2010 года — Мамоновский городской округ).

Население

Численность населения
1875	1890	1910	1933	1939	1959
3354	↗3760	↗4821	↗6356	↗10 631	↘5459
1970	1979	1989	1996	1998	2000
↗7275	↗8001	↘7816	↗8100	→8100	→8100
2001	2002	2005	2006	2007	2008
→8100	↘7393	↗7500	→7500	→7500	→7500
2009	2010	2011	2012	2013	2014
↗7673	↗7761	↗7800	↗8055	↘8028	↗8105
2015	2016
↘8075	↗8084

2500

5000

7500

10 000

12 500

15 000

1875

1959

1998

2006

2011

2016

На 1 января 2016 года по численности населения город находился на 998 месте из 1112 городов Российской Федерации.

Национальный состав населения

русские — 86,7 % белорусы — 3,8 % украинцы — 3,7 % немцы — 1,2 %

армяне — 0,4 % татары — 0,4 % мордва — 0,4 % азербайджанцы — 0,3 %

чуваши — 0,3 % литовцы — 0,3 % поляки — 0,3 % лезгины — 0,3 % остальные — 1,9 %

Транспорт

В Мамоново расположена одноимённая железнодорожная станция Калининградской железной дороги. Эта станция относится к железнодорожной линии Калининград — Мамоново (польская граница).

В Мамоново расположен пограничный переход (железнодорожный и автотранспортный).

Экономика

• Мамоновский рыбоконсервный комбинат — открыт в 1949.

Туризм

• Мамоновский городской музей — открыт в 2011. Директор - Шилов Дмитрий Адольфович. Сайт: www.mamonovomuseum.ru/

Памятники

• Памятник шпротам — открыт в 2008.
• В городе похоронен Иван Максимович Удовиченко — советский лётчик, Герой Советского Союза.
• Храм Крещения Господня.

Города-побратимы

• Прабуты, Польша

Ссылки

• [kaliningrad.ru/video/embed/wo8prvegfwis36 Выпуск программы НТРК «Каскад» «Сделано в Калининграде» от 06.08.2013 г. — Знакомство с Калининградской областью (Мамоново)]
• [mamonovomuseum.ru Официальный сайт Мамоновского городского музея]
• [www.mojgorod.ru/kalining_obl/mamonovo/index.html Мамоново в энциклопедии «Мой город»]
• [maps.yandex.ru/map_search.xml?map=5&lay=28&id=7675 Мамоново на Яндекс. Картах]
• [mamonovo.gov39.ru Официальный сайт муниципального образования «Мамоновский городской округ»]
• [www.heiligenbeil-ostpreussen.de/ Немецкий сайт]

Отрывок, характеризующий Мамоново

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.