Мамонты

Запрос «Мамонт» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

† Мамонты
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Млекопитающие Подкласс:  Звери Инфракласс:  Плацентарные Надотряд:  Афротерии Отряд:  Хоботные Семейство:  Слоновые Род:  † Мамонты
Международное научное название
Mammuthus Brookes, 1828
Виды
† Mammuthus africanavus (Arambourg, 1952) † Mammuthus armeniacus (Falconer, 1857) † Mammuthus columbi (Falconer, 1875) — Мамонт Колумба † Mammuthus exilis (Vincent J. Maglio), 1970 — Карликовый мамонт † Mammuthus fraasi † Mammuthus hayi (Barbour, 1915) † Mammuthus imperator (Leidy, 1858) † Mammuthus jeffersonii † Mammuthus lamarmorae (Major, 1883) † Mammuthus meridionalis (Nesti, 1825) — Южный мамонт † Mammuthus primigenius (Blumenbach, 1799) — Шерстистый мамонт † Mammuthus rumanus (Stefanescu, 1924) † Mammuthus subplanifrons (Osborn, 1928) † Mammuthus sungari (Zhou, M.Z, 1959) † Mammuthus trogontherii (Polig, 1885) — Степной мамонт
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе FW   [fossilworks.org/bridge.pl?action=taxonInfo&taxon_no= ???]

Ма́монты (лат. Mammuthus) — вымерший род млекопитающих из семейства слоновых, живший в четвертичном периоде. Достигали высоты 5,5 метров и массы тела 10—12 тонн. Таким образом, мамонты были в два раза тяжелее самых крупных современных наземных млекопитающих — африканских слонов.

Фенотип

Мамонты появились в плиоцене и жили 2 млн — 9000 лет назад в Европе, Азии, Африке и Северной Америке. Найдены многочисленные кости мамонтов в стоянках древнего человека каменного века; обнаружены также рисунки и скульптуры мамонтов, сделанные доисторическим человеком. В Сибири и на Аляске известны случаи нахождения трупов мамонтов, сохранившихся благодаря пребыванию их в толще многолетней мерзлоты. Основные виды мамонтов по размерам не превосходили современных слонов, но при этом североамериканский подвид Mammuthus imperator достигал высоты 5 метров и массы 12 тонн, а карликовые виды Mammuthus exilis и Mammuthus lamarmorae не превышали 2 метра в высоту и были массой до 900 кг.

Мамонты были отлично приспособлены к жизни в суровых условиях холодного климата.

В сравнении с современными слонами, обладали более массивным туловищем (см. Правило Бергмана), более короткими ногами, длинной шерстью, меньшего размера ушами (см. Правило Аллена) и длинными изогнутыми бивнями; последние могли служить мамонту для добывания пищи в зимнее время из-под снега. Коренные зубы мамонта с многочисленными тонкими дентино-эмалевыми пластинами были хорошо приспособлены для пережёвывания грубого растительного корма.

Хобот на конце имел поперечное расширение, которое, предположительно, служило для разгребания снега, предотвращения обморожения хобота, а также для употребления снега для утоления жажды. Кончик хобота у мамонтов был безволосый, что говорит о его использовании в добыче пищи.

На спине наиболее северных видов располагался горб, который, как считалось ранее, образовывался удлинёнными остистыми отростками позвонков. Более поздние находки, однако, показали, что в горбу мамонта нет больших отростков. Зато, подобно верблюдам, там мамонты накапливали мощные запасы жира.

Вымирание

Большинство мамонтов вымерло около 10 тысяч лет назад во время последнего Вислинского ледникового периода в позднем дриасе, одновременно с вымиранием 34 родов крупных животных (Великое голоценовое вымирание). На данный момент существует две основные гипотезы вымирания мамонтов: согласно первой, существенную, или даже решающую роль в этом сыграли охотники верхнего палеолита, и другая, объясняющая вымирание в большей мере естественными причинами (в результате быстрого изменения климата около 10—12 тысяч лет назад и исчезновения кормовой базы для мамонтов). Есть и более экзотичные предположения, к примеру, вследствие падения кометы в Северной Америке или крупномасштабных эпидемий, но последние остаются на положении маргинальных гипотез, которые большинство специалистов не поддерживает.

Первая гипотеза была выдвинута в XIX веке Альфредом Уоллесом, когда были обнаружены стоянки древних людей с большими скоплениями костей мамонта. Эта версия быстро завоевала популярность. Считается, что человек разумный уже около 32 000 лет назад поселился в северной Евразии, проник в Северную Америку 15 000 лет назад и вероятно, быстро начал активно охотиться на представителей мегафауны. Но в благополучных условиях на просторах тундростепей их популяция была устойчивой. Позже произошло потепление, во время которого значительно сократился ареал мамонтов, как это случалось и ранее, но активная охота привела к почти полному истреблению вида. Учёные под руководством Давида Ногеса-Браво из Национального музея естественных наук в Мадриде в подтверждение этих взглядов приводят результаты масштабного моделирования.

Сторонники второй точки зрения считают, что влияние человека сильно переоценено. В частности, они указывают на период в десять тысяч лет, на протяжении которого численность популяции мамонтов вырастала в 5—10 раз, что процесс вымирания вида начался ещё до появления людей на соответствующих территориях, и что вместе с мамонтами вымерли и многие другие виды животных, включая мелких, которые не были «для кроманьонцев ни врагами, ни добычей, подлежащей уничтожению», и что недостаточно прямых доказательств активной охоты людей на мамонтов — в Евразии известно всего 6 «мест забоя и разделки хоботных», а в Северной Америке — 12. Поэтому в этой гипотезе антропогенному вмешательству отведена второстепенная роль, а первичными факторами считаются естественные изменения: изменения климата и кормовой базы животных и площади пастбищ. Связь между вымиранием и изменением климата в верхнем дриасе была замечена давно. Но долгое время не было убедительного обоснования фаталистичности именно этого похолодания, поскольку данный вид пережил немало потеплений и похолоданий. Исследователь Вэнс Хэйнес из Университета Аризоны в 2008 году вновь поднял этот вопрос, и использовав данные с нескольких раскопов, установил, что начало похолодания и вымирание мегафауны совпадают с точностью до 50 лет. Также он обратил внимание на то, что отложения верхнего дриаса имеют тёмную окраску из-за обогащённости органическими частицами, состав которых указывает на значительно более влажную атмосферу в то время, по сравнению с той, что была ранее.

Этот же вопрос был поднят в публикации в журнале Nature Communications в июне 2012 года, где были опубликованы результаты фундаментальных исследований международной группы учёных под руководством Глена Макдональда из Калифорнийского университета. Они проследили за изменениями среды обитания шерстистых мамонтов и их влияние на популяцию вида на территории Берингии за последние 50 тысяч лет. В ходе исследования использовался значительный массив данных обо всех радиоуглеродных датировках останков животных, миграции человека в Арктике, изменениях климата и фауны. Основной вывод ученых: популяции мамонтов за последние 30 тысяч лет испытывали колебания численности, связанные с климатическими циклами — сравнительно тёплым периодом около 40—25 тысяч лет назад (сравнительно высокая численность) и периодом похолодания около 25—12 тысяч лет назад (это так называемое «Последнее оледенение» — тогда большинство мамонтов мигрировали с севера Сибири в более южные регионы). Миграция была вызвана относительно резкой сменой тундровой фауны с тундростепей (мамонтовые прерии) на тундровые болота в начале Аллерёдского потепления, но впоследствии и расположенные южнее степи сменились хвойными лесами. Роль людей в их вымирании была оценена как незначительная, также отмечалась крайняя редкость прямых доказательств охоты людей на мамонтов. Двумя годами ранее научная группа Брайана Хантли опубликовала результаты своего моделирования климатов Европы, Азии и Северной Америки, где были выявлены основные причины преобладания травянистой растительности на обширных территориях на протяжении долгого времени: низкие температуры, сухость и низкое содержание CO₂; а также выявлено непосредственное влияние последовавшего позднее потепления климата, роста влажности и содержания CO₂ в атмосфере на смену травянистых сообществ лесами, что резко сократило площадь пастбищ.

В Северной Америке люди, известные как культура Кловис, исчезли одновременно с мегафауной, так что вряд ли могли быть причастны к их истреблению. В последнее время приобретает больший вес космическая гипотеза вымирания мегафауны в Северной Америке. Это связано с обнаружением тонкого слоя древесного пепла (предположительно, свидетельство крупномасштабных пожаров), многочисленными находками наноалмазов, ударных сферул и других характерных частиц, по всему континенту, и находками костей мамонтов с пробоинами от метеоритных частиц. Виновником считается комета, вероятно, ко времени столкновения уже распавшаяся на целый шлейф обломков. В январе 2012 года в PNAS была опубликована статья о результатах работы большой научной группы на озере Куицео. Эта публикация ознаменовала переход этой гипотезы из разряда маргинальных в основные гипотезы, объясняющие кризис позднего дриаса — похолодание климата на тысячелетие, угнетение и разрушение сложившихся экосистем, вымирание ледниковой мегафауны.

В 1993 году журнал Nature опубликовал информацию о сделанном на острове Врангеля открытии. Сотрудник заповедника Сергей Вартанян обнаружил на острове останки мамонтов, возраст которых был определён от 7 до 3,5 тысяч лет. Впоследствии обнаружилось, что эти останки принадлежат особому сравнительно мелкому подвиду, изолированная популяция которого населяла остров Врангеля, когда уже стояли египетские пирамиды, и который исчез только во времена царствования фараона Тутанхамона (ок. 1355—1337 годов до н. э.) и расцвета Микенской цивилизации.

Одно из самых поздних, самых массовых и самых южных захоронений мамонтов находится на территории Каргатского района Новосибирской области, в верховьях реки Баган в местности «Волчья Грива». Предполагается, что здесь находится не менее 1500 скелетов мамонтов. Часть костей носит следы обработки человеком, что позволяет строить различные гипотезы о проживании древних людей на территории Сибири.

В рамках проекта Плейстоценовый парк и нескольких других инициатив исследуется гипотетическая возможность восстановить мамонта или создать мамонтоподобных слонов с помощью генетического материала, сохранившегося в замёрзших тушах животного. Пока успех не достигнут, существуют обоснованные сомнения в успехе полноценного воскрешения. (См. также: раздел Клонирование мамонта статьи Клонирование животных и растений, раздел Возможности клонирования вымерших животных статьи Плейстоценовый парк).

Скелет

По строению скелета мамонт представляет значительное сходство с ныне живущим индийским слоном, которого несколько превосходил величиной, достигая 5,5 м длины и 3,1 м высоты. Громадные бивни мамонта, до 4 м в длину, весом до 100 кг, были расположены в верхней челюсти, выставлялись вперёд, загибались к верху и сходились к середине.

Коренные зубы, которых у мамонтов было по одному в каждой половине челюсти, несколько шире, чем у слона, и отличаются бо́льшим количеством и твёрдостью пластинчатых эмалевых коробочек, заполненных зубным веществом. По мере истирания зубы мамонта, как и у современных слонов, менялись на новые, такая смена могла проходить до 6 раз за время жизни.

История изучения

Кости и особенно коренные зубы мамонтов встречались весьма часто в отложениях ледниковой эпохи Европы и Сибири и были известны уже давно и по своим огромным размерам, при всеобщем средневековом невежестве и суеверии, приписывались вымершим великанам. В Валенсии коренной зуб мамонта почитали как часть мощей св. Христофора, и ещё в 1789 году каноники св. Винцента носили бедренную кость мамонта в своих процессиях, выдавая её за остаток руки названного святого. Более подробно с анатомией мамонта удалось ознакомиться после того, как в 1799 году тунгусы открыли в вечномёрзлой почве Сибири, близ устья реки Лены, цельный труп мамонта, вымытый весенними водами и превосходно сохранившийся — с мясом, кожей и шерстью. Через 7 лет, в 1806 году, отправленному Академией наук Адамсу удалось собрать почти полный скелет животного, с уцелевшими отчасти связками, часть кожи, некоторые внутренности, глаз и до 30 фунтов волос; всё остальное уничтожили волки, медведи и собаки. В Сибири бивни мамонтов, вымываемые весенними водами и собираемые туземцами, составляли предмет значительной отпускной торговли, заменяя в токарных изделиях слоновую кость.

Геном мамонта

В июне 2008 года в журнале «Proceedings of the National Academy of Sciences» была опубликована статья об анализе митохондриальной ДНК, полученной из образцов шерсти 13 мамонтов. В этом же журнале в 2008 году была опубликована статья о митохондриальном геноме ещё 5 мамонтов, что позволило выявить две филогенетические ветви сибирских мамонтов. Более многочисленная филогенетическая ветвь занимала очень большие территориальные просторы Берингии. Менее многочисленная ветвь обитала в пределах водораздела рек Лены и Колымы и вымерла на несколько десятков тысяч лет раньше.

В мае 2015 года в журнале «Current Biology» была опубликована статья расшифровке генома двух мамонтов. Мамонт с Оймякона жил около 44800 лет назад, а мамонт с острова Врангеля жил 4300 лет назад. Оказалось, что предковая для обоих мамонтов популяция прошла через «бутылочное горлышко» около 300 тысяч лет назад, когда численность мамонтов резко сократилась, а затем эта популяция вновь восстановила свою численность. Третьим был расшифрован геном мамонтёнка Хромы.

Генетические группы

• Генетически континентальные мамонты делятся на 3 группы:
  1. азиатская группа, появившаяся более 450 тысяч лет назад;
  2. американская группа, появившаяся около 450 тысяч лет назад;
  3. интерконтинентальная группа, переселившаяся из Северной Америки около 300 тысяч лет назад.

Предания народов Северной Европы, Сибири и Северной Америки

, как и другие народы Севера, часто находили кости мамонта в отложениях на берегах рек и вырезали из них костяные трубки, рукояти и проч. В мифах коми рассказывается о целых нартах, сработанных из мамонтовой кости.

«Земляной олень», в представлениях коми (равно как ненцев, хантов и манси), жил в первоначальные времена творения. Он был так тяжёл, что проваливался в землю по грудь. Его тропы создавали русла рек и ручьёв и, в конце концов, вода залила всю землю (коми, знакомые с библейским потопом, рассказывают, что мамонт хотел спастись в Ноевом ковчеге, но не мог там поместиться). Мамонт плавал по водам, но птицы садились на его «рога», и зверь утонул. Сысольские коми-рудокопы рассказывали о «му куле» — подземном чёрте, от которого остались гигантские окаменелости под землёй.

В 1899 году некий путешественник написал статью для ежедневной газеты Сан-Франциско, в ней рассказывалось об эскимосах Аляски, которые описывали мохнатого слона, вырезая его изображение на оружии из моржовой кости. Выехавшая на место группа исследователей не обнаружила мамонтов, но подтвердила рассказ путешественника, а также провела экспертизу оружия и поинтересовалась, где эскимосы видели мохнатых слонов; те указали на ледяную пустыню на северо-западе.

Живущие на крайнем севере лапландцы твёрдо верят в существование мохнатых великанов, обитающих под вечными снегами. У эскимосов, населяющих азиатский берег Берингова пролива, мамонт известен под именем «Килу крук», то есть «кит по имени Килу». В легенде эскимосов кит поругался с морским чудовищем Аглу, за что был выброшен на сушу, но оказался слишком тяжёлым и провалился в землю, которая стала его пристанищем, он роет себе ходы огромными бивнями.

В северо-восточной части Сибири предания чукчей гласят, что мамонт — носитель злого духа, живущий под землей. Тот, кто находит торчащие из земли бивни, должен немедленно выкопать их, тогда колдун лишится силы. Есть предание, согласно которому чукчи нашли клыки, торчащие из земли, выкопали их и обнаружили тушу мамонта, и всё их племя целую зиму питалось мясом мамонта.

За Полярным кругом, у юкагиров, обитающих на территории, простирающейся от дельты Лены до Колымы, мамонта упоминают в преданиях под именем «холхут». Шаманы этой народности считают, что дух гиганта — это хранитель душ, поэтому шаман, одержимый духом мамонта, несомненно сильнее обычного шамана.

Согласно Томасу Джефферсону, индейцы называли мамонта, останки которого нередко находили и в Америке, «большой бизон». По преданию, существовавшему у делаваров, стада этих животных некогда пришли на Биг-Боун-Ликс и начали истребление всех других животных, «созданных для блага индейцев», пока наконец Большой Человек Наверху, возмутившись, не перебил молнией всех «больших бизонов». Уцелел только один бык, который, отразив все удары и будучи ранен в бок, «огромными прыжками перепрыгнул через Огайо, Уобаш, Иллинойс и наконец через Великие озёра, в места, где и обитает по сей день», то есть ушёл далеко на север. Далее Джефферсон приводит рассказ некоего Стэнли, который в плену у индейцев видел кладбище мамонтов: «туземцы говорили ему, что животное, чьей породе принадлежат эти кости, всё ещё водится в северных частях их земель. По их описанию он решил, что это был слон». Эти детали заставляют подозревать, что у индейцев сохранялась смутная память о мамонтах и их отступлении на север, идущая ещё со времён палеолита.

Происхождение названия

Русское слово «мамонт» предположительно происходит от мансийского «манг онт» — «земляной рог» (есть и другие этимологии) и сближено с христианским именем Мамант, др.-русск. «Мамонт», которое по-гречески значит «материнский», «сосущий материнскую грудь», от позднего μαμμα («мамма») — «мать». Из русского языка слово попало во многие европейские языки, в частности в английский (в форме Mammoth).

Мамонтовая кость

Бивень мамонта прочнее слоновой кости и имеет неповторимую цветовую гамму. За тысячи лет, проведённых под землёй, бивни подверглись постепенной минерализации и приобрели самые разнообразные оттенки — от молочно белого и розоватого до сине-фиолетового. У мастеров-косторезов высоко ценится природное потемнение материала. Благодаря неповторимому цвету, бивень мамонта издавна используется для создания дорогих шкатулок, табакерок, статуэток, шахмат, великолепных гребней, браслетов и женских украшений. Им также инкрустируют оружие.

Экспонаты в музеях

Уникальное чучело взрослого шерстистого мамонта (так называемый «Берёзовский мамонт») можно увидеть в Зоологическом музее Зоологического института РАН

Скелеты мамонтов можно увидеть:

• в Азове — в краеведческом музее скелет степного мамонта;
• в Астрахани — в Астраханском государственном объединённом историко-архитектурном музей-заповеднике;
• в Брянске — в краеведческом музее;
• в Виннице — в краеведческом музее;
• в Гюмри — в Краеведческом музее;
• в Донецке — в краеведческом музее;
• в Екатеринбурге — в краеведческом музее;
• в Казани — в Геологическом музее Штукенберга Казанского федерального университета;
• в Киеве — в Геологическом музее Киевского национального университета им. Т. Г. Шевченко;
• в Красноярске — в Красноярском краевом краеведческом музее;
• в Луганске — в краеведческом музее;
• в Москве — в Палеонтологическом музее им. Ю. А. Орлова, в Зоологическом музее МГУ и в Музее-театре [iceage.ru/ «Наш ледниковый период»];
• в Нарьян-Маре — череп в Ненецком краеведческом музее;
• в Нижнем Тагиле — в музее природы и охраны окружающей среды (скелеты взрослого мамонта и детёныша);
• в Новосибирске — в краеведческом музее, а также в фойе Института археологии и этнографии СО РАН;
• в Омске — в краеведческом музее;
• в Павлодаре — в музее им. Потанина;
• в Париже — в Палеонтологическом музее Парижского музея естествознания;
• в Пензе — в краеведческом музее;
• в Перми — в краеведческом музее;
• в Полтаве — в краеведческом музее;
• в Санкт-Петербурге — в Зоологическом музее Зоологического института РАН;
• в Смоленске — ОГБУК Смоленский государственный музей заповедник;
• в Ставрополе — в Краеведческом музее скелет Южного Слона;
• в Тобольске — в Тобольском историко-архитектурном музее-заповеднике;
• в Томске — в палеонтологическом музее ТГУ;
• в Тюмени — в краеведческом музее;
• в Ханты-Мансийске — в Музее природы и человека. Здесь же экспонируется один из наиболее полных скелетов предка шерстистого мамонта — трогонтериевого слона;
• в Харькове — в Музее Природы ХНУ им. Каразина;
• в Хатанге — в Музее мамонта;
• в экскурсионной пещере Эмине-Баир-Хосар (АР Крым, гора Чатыр-Даг) — мамонтёнок Коля;
• в Чердыни — в Чердынском краеведческом музее экспонируются бивни, зубы и кости мамонта.
• в Черкассах — в краеведческом музее;
• в Якутске — в Музее мамонта Академии наук Республики Саха.

Памятники

• В городе Магадане в 2013 году по проекту скульптора Юрия Руденко был установлен 4-х метровый памятник мамонту, сохраняющий габариты и пропорции животного.
• В городе Ханты-Мансийск в рамках проекта «Археопарк» стоят скульптуры мамонтов, а также других животных, живших на территории города в ледниковый период, в полный рост.
• В селе Кулешовка Сумской области, на Украине, имеется памятник мамонту, установленный в 1841 году.
• На берегу реки Обь на паромной переправе города Салехард Ямало-Ненецкого автономного округа стоит памятник мамонту в полный рост.

Мамонты в геральдике

Изображение мамонта можно увидеть на гербах некоторых городов.

• Coat of Arms of Srednekolymsk (Yakutia).png

  Герб Среднеколымска, Якутия

• Wappen Seedorf.jpg

  Герб Зедорфа, Германия

• Coat of Arms of Ust-Yansky rayon (Yakutia).png

  Герб Усть-Янского улуса, Якутия

Мамонты в топономике

В Таймырском Долгано-Ненецком районе Красноярского края, в бассейне Нижней Таймыры есть такие объекты как Река Мамонта (названа так в честь находки на ней в 1948 году скелета Таймырского мамонта), Левый Мамонт и озеро Мамонта. В Чукотском автономном округе, на острове Врангеля, имеются Мамонтовые горы и река Мамонтовая. В честь мамонта назван полуостров на северо-востоке Ямало-Ненецкого автономного округа, где были найдены останки животного.

См. также

• Археопарк
• Земляной олень
• Сопкаргинский мамонт
• Мамонт Шмидта
• Киргиляхский мамонт
• Мамонтёнок Люба
• Плейстоценовый парк
• Мастодонты
• Степной мамонт
• Шерстистый мамонт

Литература

• Верещагин Н. К. Почему вымерли мамонты. — Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1979. — 196 с.: ил. — Серия «Планета Земля и Вселенная».
• Верещагин Н. К. Записки палеонтолога: по следам предков. — Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1981. — 168 с.: ил. — Серия «Человек и окружающая среда».
• Серебрянный Л. Р. Древнее оледенение и жизнь. — М.: Наука, 1980. — 128 с.: ил. — Серия «Человек и окружающая среда».
• Шило Н. А. Исчезновение мамонтов с лица Земли // Вестн. СВНЦ ДО РАН. 2005. № 4. С. 48-57.
• Шило Н. А., Ложкин А. В. Радиоуглеродное датирование мамонтенка // Магаданский мамонтенок. Mammuthus primigenius (Blumenbach). Л.: Наука, 1981. С. 48-49.
• Шило Н. А. Находка мамонта на ручье Киргилях в Магаданской области // Природа. 1978. № 1. С. 18-20.
• Шило Н. А., Ложкин А. В, Титов Э. Э., Шумилов Ю. В. Новая уникальная находка мамонта // Докл. АН СССР. 1977. Т. 236. № 6. С. 1449—1452.
• Шкловский И. В. Очерки природы и населения крайнего северо-востока Сибири // Землеведение. 1894. № 1.

Ссылки

• [iceage.ru/ Музей «Ледниковый период» в Москве]
• [www.liveroads.ru/index.php?id=geoobj&id_geo=volchya_griva Стоянка «Волчья грива»] на сайте «Живые дороги Сибири»
• [evolution-of-man.info/slony.htm Предыстория человека: жизнь среди слонов], Mike Munford
• [www.bbc.com/russian/science/2010/08/100817_mammoth_extinction.shtml Человек не виновен в вымирании мамонтов], Би-би-си, 18 августа 2010
• [ekislova.ru/18thcentury/links18 В. Н. Татищев. Сказание о звере мамонте] // В. Н. Татищев. Избранные произведения. Л., 1979. С. 36-50.

Отрывок, характеризующий Мамонты

Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.