Мамонтёнок Люба

Мамонтёнок Люба — ископаемый мамонтёнок-самка вида шерстистый мамонт (лат. Mammuthus primigenius), найденный в мае 2007 года оленеводом Юрием Худи в верхнем течении реки Юрибей на полуострове Ямал. Получил имя «Люба» в честь жены оленевода. Мамонтёнок уникален тем, что по своей сохранности гораздо лучше своих «предшественников» — мамонтят: Димы, найденного в 1977 году в верховьях р. Колымы, и Маши, обнаруженной на п-ове Ямал в 1988 году. У мамонтёнка Любы не хватает только копытец, фрагментов хвоста и правого уха, а также большей части шерсти. Возраст животного – 1–3 месяца, геологический возраст – 42 000 лет по радиоуглеродному датированию. Исследование останков проводил коллектив учёных из России, США, Японии и Франции: вначале для тщательного планирования вскрытия была выполнена компьютерная томография тела в токийском Университете Дзикэй (англ.), затем проведено вскрытие на базе Зоологического института в Санкт-Петербурге. Учёные определили, что мамонтёнок погиб около 40 тыс. лет назад в возрасте 1 месяц. Предполагается, что после того, как мамонтёнок утонул и задохнулся в глинистой массе, произошла консервация тела под действием лактобактерий. Это обеспечило сохранность тела в течение десятков тысяч лет в вечной мерзлоте, а затем предотвратило разложение и уничтожение его падальщиками в течение почти года после того, как тело было вымыто из мерзлоты течением реки. Поскольку тело мамонтёнка было найдено в мае, то есть до того, как вскрывается река, учёные предполагают, что оно было вынесено течением на поверхность за год до момента находки, во время половодья в июне 2006 г.

Телеканал National Geographic Channel снял научно-популярный фильм «Пробуждение мамонтёнка» (англ. Waking the Baby Mammoth) о находке и исследованиях, связанных с ней.

В данный момент находится на постоянной экспозиции в Государственном бюджетном учреждении Ямало-Ненецкого автономного округа Музейно-выставочный комплекс имени И. С. Шемановского.

См. также

• Киргиляхский мамонт
• Сопкаргинский мамонт
• Берёзовский мамонт
• Таймырский мамонт

Ссылки

• Mueller, Tom; Francis Latreille (May 2009). «[ngm.nationalgeographic.com/2009/05/mammoths/mueller-text Ice Baby]». National Geographic (National Geographic Society) Vol. 215 (№ 5): pp. 30-51. Проверено 2009-04-27.  (англ.)
• [www.ns.umich.edu/htdocs/releases/story.php?id=5942 U-M paleontologist part of international team studying remarkably well-preserved baby Siberian mammoth] (англ.). News Service. University of Michigan (July 12, 2007). Проверено 27 апреля 2009. [www.webcitation.org/66YPUT9qu Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
• Екатерина Гребенщикова. [www.fontanka.ru/2007/07/17/066/ Мамонтенка Любу будут изучать в Петербурге]. Фонтанка.ру (17 июля 2007). Проверено 27 апреля 2009. [www.webcitation.org/66YPV27dA Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
• [www.rian.ru/science/20080610/109757307.html Ямальский мамонтенок Люба станет героиней научно-популярного фильма]. РИА «Новости» (10 июня 2008). Проверено 27 апреля 2009. [www.webcitation.org/66YPWeZdq Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
• [www.mvk-yamal.ru/estestvennonauchnaya-kollektsiya/estestvennonauchnaya-kollektsiya/ Палеонтологическая коллекция МВК им. И.С.Шемановского]. Музейно-выставочный комплекс имени И. С. Шемановского (13 октября 2016). Проверено 13 октября 2016.

Отрывок, характеризующий Мамонтёнок Люба

В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.