Манггха (Краков)
Манггха (полное название польск. Muzeum Sztuki i Techniki Japońskiej Manggha: Музей японского искусства и техники Манггха) является музеем японского искусства и техники в Кракове. Зарегистрирован в Государственном реестре музеев. Находится на Полеском бульваре недалеко от берега Вислы.
История
В 1920 году краковский критик, писатель и коллекционер Феликс «Манггха» Ясенский (польск. Feliks «Manggha» Jasieński) подарил Национальному музею в Кракове свою коллекцию около 6500 предметов японского искусства. Термин «Манггха» является транскрипцией японского слова, в русском языке более известного как «Манга», но в его исходном классическом значении, оно было взято от названия альбома рисунков «Хокусай манга» японского художника Кацусика Хокусай.
Ясенский поставил только одно условие: коллекция должна выставляться посетителям музея как единое целое. Ясенский стал почётным директором коллекции.
Несмотря на это, сокровища искусства остались после смерти Ясенского, последовавшей в 1929 году, лежать запакованными в ящиках и в таком состоянии дождались второй мировой войны.
Лишь немецкие оккупационные власти Генерал-губернаторства реквизировали коллекцию и выставили её в залах т. н. Суконных рядов в Кракове. Там увидел коллекцию девятнадцатилетний Анджей Вайда.
Тогда Вайда был очарован на всю жизнь японским искусством.
Музей
Когда Анджей Вайда получил в 1987 году кинематографическую Премию Киото, он решил пожертвовать всю сумму на создание в Кракове музея японского искусства, чтобы разместить в нём коллекцию Феликса Ясенского.
Инициативу поддержали городские власти Кракова, японское правительство, а также друзья Вайды из Фонда «Киото-Краков». Даже японский профсоюз железнодорожников пожертвовал миллион долларов. Проект создал бесплатно японский архитектор Арата Исодзаки.
Музей был торжественно открыт 30 ноября 1994 года. С 1 декабря 2004 он стал самостоятельным учреждением культуры (до этого он был филиалом краковского Национального музея).
В музее, помимо экспонирования коллекции Феликса «Манггха» Ясенского, проходят выставки и мероприятия, а также осуществляется постоянная деятельность, такая как курсы японского языка, курсы чайной церемонии, курсы и выставки искусства икебаны. В музее также располагается польское общество Бонсай.
11 июля 2002 музей посетил японский император Акихито со своей супругой императрицей Митико.
Напишите отзыв о статье "Манггха (Краков)"
Ссылки
- [www.manggha.krakow.pl/ Сайт музея]
Координаты: 50°03′02″ с. ш. 19°55′53″ в. д. / 50.0507944° с. ш. 19.9315167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.0507944&mlon=19.9315167&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Манггха (Краков)
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
