Мангиан

Мангиан — группа народов на Филиппинах, входящая в более крупную группу филиппинских горных народов. К ней относятся следующие народы: бангоны, батанганы, хампанганы (булалакао), хануно’о, ирайя, науаны, науханы, пула, ратаноны (ратагноны), тагайданы. Населяют вышеназванные народы внутренние горные районы острова Миндоро. Общая их численность — 23 тысячи человек.

Мангианы стостоят в близком родстве с народами тагбануа и тингиан. Сама данная группа делится на две субэтнические подгруппы, северную и южную, культура которых незначительно отличается.

Языки народов мангиан относятся к австронезийской семье, к филиппинской зоне западно-австронезийской языковой группы.

Северные мангиан

Эта подгруппа ведет полукочевой образ жизни, занимается собирательством, охотой, рыбной ловлей, частично — земледелием. Собирают дикое саго, корнеплоды и прочие дикорастущие продукты. Охотятся с луком и стрелами. Основные сельскохозяйственные культуры — суходольный рис и сахарный тростник.

Мужская одежда состоит из набедренной повязки и передника из луба. Женщины поверх набедренной повязки наматывают верёвки из ротанга, наподобие юбки. Девушки также закрывают грудь куском луба, и обматывают его верёвками из ротанга. В одежде предпочитают чёрный и жёлтый цвета.

Жилище примитивно — это навес или шалаш.

Общество состоит из кочевых общин, преобладает большая семья. Встречается полигиния.

Южные мангиан

Для народов южной подгруппы характерен полуоседлый или оседлый образ жизни. У них более развито ручное земледелие, ремёсла, существует также охота и рыболовство. В сельском хозяйстве ведущая роль принадлежит рису, хлопку и абаке. Из ремесел распространены прядение, ткачество, плетение, обработка дерева и металла, изготовление деревянной посуды.

Одежда и жилище близки к общефилиппинскому типу. В одежде популярны украшения из цветов, лент, ротанга, раковин. Поселения имеют кольцевую планировку, компактны.

Малая семья постепенно вытесняет традиционную большую. Несколько больших или малых семей обычно составляют общину, род, и каждый такой род имеет свою территорию, отдельное селение.

У обеих групп распространены культы духов предков, аграрные и другие традиционные культы.

Бамбуковые письма

Мангианы посылают друг другу бамбуковые «письма», которые кладывают в расщепленный ствол бамбука, воткнутый в землю на видном месте у тропы. Их переносят прохожие, которые поступают с «письмом» так же, пока оно не дойдет до адресата. Письменность мангианов — слоговая (алфавит Хануно'о). Устная речь одной народности мангиан другой непонятна, однако письменный язык одинаково понятен всем мангианам. Он также используется для написания стихов на бамбуке. О происхождении письменности существуют различные версии.

Источники

• М. С. Полинская\\Народы и религии мира, под ред. В. А. Тишкова, М.,1998.

Отрывок, характеризующий Мангиан

– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.