Манданы
| Численность и ареал | |
|---|---|
| Язык | |
| Религия | |
| Расовый тип | |
| Родственные народы | |
Манда́ны — индейский народ из группы сиу, который на рубеже XVIII—XIX веков вёл полукочевой образ жизни на реке Миссури и её притоках Харт и Найф. Археологические находки указывают на то, что манданы пришли в эту местность из долины реки Огайо. В 1838 году большая часть племени вымерла от эпидемии оспы. Последняя чистокровная представительница племени манданов умерла 6 января 1975 года. Согласно Закону о реорганизации индейцев в 1934 году манданы официально объединились с племенами арикара и хидатса в союз «Три объединённых племени» (Three Affiliated Tribes). Примерно половина потомков данного объединённого племени проживает в настоящее время в резервации Форт-Бертольд в штате Северная Дакота, а прочие рассеяны по территории США. Некоторые старики ещё говорят на манданском языке.
Содержание
Культура
В отличие от большинства индейцев Великих равнин, ведших кочевой или полукочевой образ жизни, манданы в XIX веке уже жили в постоянных поселениях, состоявших из куполообразных индейских землянок, окружённых палисадом. Они выращивали кукурузу, бобы, тыквы, подсолнечник, охотились на бизонов в охотничий сезон, изготавливали керамику и корзины.
У манданов существовали сложные церемонии, такие, как солнечный танец и знаменитая окипа — длившийся 4 дня праздник инициации молодых людей, подвергавшихся всё это время изощрённым истязаниям, чтобы доказать свою готовность стать воинами. Существовали и церемонии меньшего масштаба, которые проводились не всем племенем, а отдельными группами, например, «медвежья церемония» для излечения больных и для повышения силы воинов.
Селения манданов состояли из 12 — 100 домов. В каждой из племенных групп трое людей занимали руководящее положение: военный предводитель, предводитель мирного времени и правитель деревни. В социальной организации доминировали объединения воинов с иерархией по возрасту; за членство в воинских союзах необходимо было вносить плату. Помимо воинских, существовали другие социальные, шаманские и женские объединения.
Художники из племени манданов украшали одежды из буйволиной кожи, изображая на них эпизоды из героических сражений.
История
Ближайшим к манданскому языку является язык племени виннебаго. Манданы прибыли на реку Харт в период между X и XIII веками и основали здесь 9 селений: 2 на восточном и 7 на западном берегу. В то же время в регион прибыло и племя хидаца, ведшее тогда кочевой образ жизни. Встретившись с манданами, хидаца переняли их оседлый земледельческий образ жизни и поселились к северу от них на реке Найф.
Первая встреча с европейцами произошла в 1738 году, когда манданов посетили французские купцы. В это время численность манданов составляла около 15000 человек, проживавших в 9 селениях на реке Харт. В середине XVIII века манданы впервые приобрели лошадей, которых они использовали для перевозок и охоты. Встреча с французами привела к тому, что манданы стали играть роль посредников в торговле шкурами, злаками и буйволовым мясом в обмен на оружие и лошадей.
В 1750 году существовало 9 селений манданов, однако несколько эпидемий оспы и холеры снизили к 1800 году их число до двух. После эпидемии оспы в 1837 году выжило всего 100—150 манданов. Некоторые из них в 1845 году переселились к племени хидаца в Форт-Бертольд, а большинство прочих переселилось туда же позднее. Численность потомков манданов по состоянию на 2000 год составляла 369 человек.
Европейские легенды о происхождении манданов
Легенды о том, что среди манданов были потомки доколумбовых белых переселенцев, либо из Уэльса, либо потомков викингов из Винланда, привлекли к этому племени внимание большого числа исследователей XVIII и XIX веков. Изучением манданов занимались, в частности, Джон Т. Эванс, Джордж Кэтлин, Джордж Роджерс Кларк, Уильям Кларк и Мериуэзер Льюис.
Джордж Кэтлин, посетивший манданов в 1833 году, обратил внимание на сходство некоторых манданских ритуалов с еврейскими религиозными праздниками, из-за чего пришёл к выводу об их еврейском происхождении, хотя вряд ли имел при этом в виду события, описанные в Книге Мормона. Основной версией Кэтлина было валлийское происхождение манданов от экспедиции Мадога ап Оуайн Гвинед.
Хьялмар Холанд ссылался на спорный Кенсингтонский рунический камень как возможное доказательство продвижения норманнов вглубь Северной Америки и их связи с манданами.
См. также
Напишите отзыв о статье "Манданы"
Литература
- Стукалин Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: «Яуза» и «Эксмо», 2008. — 688 с. — ISBN 978-5-699-26209-0.
- Стукалин Ю. Хороший день для смерти. — «Гелеос», 2005. — 384 с. — ISBN 5-8189-0323-0.
- Raymond J. DeMallie (Hrsg.): Handbook of North American Indians. Bd. 13: Plains. Smithsonian Institution Press, Washington D.C. 2001. ISBN 0-16-050400-7
- Maximilian zu Wied-Neuwied: Reise in das innere Nord-Amerika in den Jahren 1832 bis 1834, Originalausgabe in 2 Bänden mit Illustrationen von Karl Bodmer, Koblenz, 1840-41. Reprint in 2 Bänden vom L. Borowsky-Verlag, München, 1979. Siehe Kapitel 13 + 25 und Anhang.
- Maximilian zu Wied-Neuwied: Reise in das innere Nord-Amerika in den Jahren 1832 bis 1834, Reprint der Tableaus und Vignetten in guter Farbdruckqualität mit sehr stark gekürztem Text, preiswert. Taschen Verlag Köln 2001. Hier finden sich zahlreiche Abbildungen der Mandan.
- George Catlin: Die Indianer Nordamerikas, Verlag Kiepenheuer, (Leipzig/Weimar, DDR 1979, Band 1 und 2)
Ссылки
- [web.archive.org/web/19991001061415/www.geocities.com/Athens/Aegean/9318/mandan.html Ausführliches über die Mandan und ihre möglicherweise europäische Abstammung](недоступная ссылка) [www.webcitation.org/5kmktYXv5 Архивировано из первоисточника 25 октября 2009.] (engl.)
- [www.mhanation.com/ Three Affiliated Tribes — Offizielle Website]
Отрывок, характеризующий Манданы
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
