Мандевиль, Бернард де

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мандевиль, Бернард де
Bernard de Mandeville
Дата рождения:

1670(1670)

Место рождения:

Роттердам

Дата смерти:

21 января 1733(1733-01-21)

Место смерти:

Хакни

Научная сфера:

экономика

Бе́рнард де Ма́ндевиль (англ. Bernard de Mandeville; 1670, Роттердам — 21 января 1733, Хакни близ Лондона) — английский философ, сатирический писатель и экономист. Учился в Лейденском университете. Входит в список «ста великих экономистов до Кейнса» по версии М. Блауга.





Басня о пчёлах

В художественной форме Мандевиль в сатире «Ропщущий улей, или Мошенники, ставшие честными» (The Grumbling Hive: Or knaves turn’d honest, 1705) выразил идею, что расточительность есть порок, способствующий торговле, а жадность, напротив, вредит коммерции. Сатира была переиздана под названием «Басня о пчёлах, или Частные пороки — общественные выгоды» (The Fable of the Bees: Or private vices, publick benefits, 1714, русский перевод 1924). В этом произведении доказывается в аллегорической форме, что общество, решившее ради сбережений расстаться с роскошью и сократить вооружения, ждет печальная участь. Решением суда присяжных английского графства Мидлсекс в 1723 году басня была признана вредной.

Идеи

Философия Мандевиля была камнем преткновения его времени и рассматривалась как ложь и цинизм, унижающие достоинство. Основной тезис Мандевиля состоит в том, что действия людей не могут быть разделены на низшие и высшие. Высокая жизнь людей является лишь фикцией, введенной мыслителями и правителями для упрощения отношений в обществе и управления. На самом деле добродетель — это ущерб коммерческому и интеллектуальному прогрессу государства. Добродетель он определяет как каждое действие, к которому человеку следовало бы стремиться для завоевания симпатий других людей, исходя из рациональных устремлений быть хорошим. Развитие государства происходит из пороков (эгоистические действия человека) одних, которые с помощью изобретений и циркуляции капитала стимулируют общество к действиям и прогрессу. Мандевиль приходит к выводу, что порок является необходимым условием для экономического процветания. И Смит и Мандевиль считают, что коллективные действия людей приводят к общественному благу. Однако то, что отличает его от Смита, - это вопрос о катализаторе общественного блага.

Основные произведения

  • «Свободные мысли о религии, церкви и национальном счастье» (Free Thoughts on Religion, the Church and National Happiness, 1720).

Напишите отзыв о статье "Мандевиль, Бернард де"

Литература

  • Аникин А. В. [www.situation.ru/app/rs/lib/anikin/UN6.htm Парадоксы доктора Мандевиля] // [www.situation.ru/app/rs/lib/anikin/index.htm Юность науки: Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса]. — 2-е изд. — М.: Политиздат, 1975. — С. 121-125. — 384 с. — 50 000 экз.
  • Блауг М. Мандевиль, Бернард // 100 великих экономистов до Кейнса = Great Economists before Keynes: An introduction to the lives & works of one hundred great economists of the past. — СПб.: Экономикус, 2008. — С. 198-199. — 352 с. — (Библиотека «Экономической школы», вып. 42). — 1 500 экз. — ISBN 978-5-903816-01-9.
  • Мандевиль Бернард // Ломбард — Мезитол. — М. : Советская энциклопедия, 1974. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 15).</span>
  • Субботин А.Л. Бернард Мандевиль. М., 1986. 136 с.

Ссылки

  • [cepa.newschool.edu/het/profiles/mandev.htm Биография и библиография Б. де Мандевиля]
  • [bernardmandevil.narod.ru/ Б. Мандевиль на русском]

Отрывок, характеризующий Мандевиль, Бернард де

– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]