Мандер, Карел ван

Карел ван Мандер
Имя при рождении:	Carel van Mander
Дата рождения:	1548(1548)
Место рождения:	Мёлебеке
Дата смерти:	11 сентября 1606(1606-09-11)
Место смерти:	Амстердам
Происхождение:	Испанские Нидерланды
Влияние на:	Франс Халс
Работы на Викискладе

Карел ван Мандер (нидерл. Carel van Mander) (1548, Мёлебеке — 11 сентября 1606, Амстердам) — поэт, писатель и художник из Западной Фландрии, автор «Книги о художниках».

Жизнеописание

К 1568 г. Карел ван Мандер состоял в подмастерьях у гентского художника и поэта Лукаса де Хере. В 1570 г. он вернулся в родной город Мёлебеке и посвятил себя драматургии и поэзии.

В 1573 г. Мандер предпринял путешествие в Италию и побывал во Флоренции. В Терни Мандер получил заказ на фреску на тему Варфоломеевской ночи в память об убитом в её ходе Гаспаре де Колиньи. Эта фреска из палаццо Спадо частично сохранилась до настоящего времени. В Риме Мандер познакомился и подружился с Бартоломеусом Шпрангером.

В 1577 г. Мандер работал в Базеле, позднее переехал в Кремс и далее в Вену, где вместе с Хансом Монтом работал над триумфальной аркой по случаю прибытия в город императора Рудольфа II в июле 1577 г.

Посетив Нюрнберг, Карл ван Мандер вернулся в Мёлебеке, однако из-за религиозных преследований меннонитов, к которым принадлежали Мандер и его семья, был вынужден бежать в Харлем, где прожил 20 лет. Здесь вместе с голландским художником Корнелисом Корнеллиссеном он основал Академию живописи. Учеником Карела ван Мандера в Харлеме был Франс Халс.

Карелу ван Мандеру приписывается известная картина 1603 года «Бен Джонсон и Уильям Шекспир», на которой выдающиеся драматурги играют в шахматы.

Книга о художниках

В 1604 г. Карел ван Мандер, вдохновлённый примером Вазари, написал своё самое известное произведение — «Книгу о художниках», первый искусствоведческий труд в Северной Европе. Первая часть представляет собой стихотворное обращение к обучающимся живописи. В нём Мандер не даёт конкретных практических рекомендаций, однако на высоком литературном уровне рассматривает основные принципы искусства.

Вторая часть «Книги» содержит биографии античных живописцев и известных итальянских мастеров, например, Джотто ди Бондоне, Сандро Боттичелли и Андреа Мантенья. Есть в «Книге» и нидерландские и немецкие художники: Гертген тот Сант Янс, Рогир ван дер Вейден, Лукас ван Лейден, Иероним Босх, Альбрехт Дюрер, Ганс Гольбейн Младший и Питер Брейгель Старший, Артген ван Лейден, Корнелис Энгелбрехтсен. На биографические исследования Карела ван Мандера вдохновило собрание биографий живописцев Джорджио Вазари.

В третьей части своей «Книги о художниках» Карел ван Мандер даёт подробный комментарий к важнейшему источнику мифологических сюжетов голландской живописи — «Метаморфозам» Овидия.

Литература

• Höcker, Rudolf. Das Lehrgedicht des Karel van Mander: Text, Übersetzung und Kommentar, nebst Anhängen über Manders Geschichtskonstruktion und Kunsttheorie, (Quellenstudien zur holländischen Kunstgeschichte; Band 8), Haag 1916
• Müller, Jürgen, and Pragensis, Concordia. Karel van Manders Kunsttheorie im Schilder-Boeck. Oldenbourg, München, 1993. - ISBN 3-486-56015-8
• Netherlands Institute for Art History – RKD-artists. / Karel van Mander // rkd.nl/en/artists/52262
• Stanneck, Achim. Ganz ohne Pinsel gemalt. Studien zur Darstellung der Produktionsstrukturen niederländischer Malerei im 'Schilder-Boeck' von Karel van Mander (1604), (Europäische Hochschulschriften, Reihe XXVIII Kunstgeschichte; Band 393), Bern/Frankfurt a.M. [u.a.] 2003. - ISBN 3-631-39497-7
• Мандер, Карел ван. Книга о художниках. / Пер. с гол. В. М. Минорского. - СПб.: Азбука-классика, 2007. - 608 с. - 542 ISBN 978-5-352-02171-2

Отрывок, характеризующий Мандер, Карел ван

Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.