Манетти, Джаноццо

Джаноццо Манетти (итал. Giannozzo Manetti, 1396—1459) — известный флорентийский гуманист, государственный деятель и оратор, представитель Возрождения.

Биография

Манетти родился в семье богатого флорентийского купца. Получил хорошее образование в монастырской школе Камальдолийского ордена, где одним из его учителей был известный гуманист Амброджо Траверсари.

В 1437—1452 годах Манетти ведёт активную государственно-политическую деятельность: занимает различные административные должности, возглавляет посольства в Рим, Венецию, Неаполитанское королевство. В 1454 году конфликт с Козимо Медичи заставил его покинуть Флоренцию, и в последние годы жизни Манетти был апостольским секретарем при курии Николая V, а после смерти этого папы сделался ученым советником Альфонса Арагонского в Неаполе; обе эти должности были синекурами, доставлявшими ему обеспеченный досуг для научных занятий.

Творчество

Разносторонний и плодовитый писатель, Манетти отличался от других гуманистов интересом к богословским вопросам, и в его творчестве гуманистическое мировоззрение сочеталось с христианским. В целом принадлежал к направлению гражданского гуманизма, отстаивая идеалы активной жизни в обществе, значение гражданских добродетелей, которые понимал в духе Аристотеля. Манетти отвергал христианское принижение природы человека и аскетизм, выдвигая идеал творчески активной, действующей и познающей личности.

Кроме классических языков, Манетти знал еврейский, с которого перевел несколько псалмов. С греческого он перевёл сочинения Аристотеля по этике и весь Новый Завет.

Среди сочинений Манетти, в большинстве оставшихся неизданными при жизни, наиболее замечательны: «Диалог о смерти сына» (1438); «Диалог на дружеском пиру» (1448); «О достоинстве и превосходстве человека» («De dignitate et excellentia hominis», ок. 1452, опубл.: Базель, 1532) — самое известное на сегодняшний день произведение Манетти; жизнеописания Данте, Петрарки, Бокаччо («Vitae Dantis, Petrarchae et Boccacii», опубл.: Флоренция, 1747), Николая V («Vita Nicolai V»), Сократа, Сенеки; речи («Orationes»); «Apologeticus» (опубл.: Рим, 1981) — здесь Манетти защищает свои библейские переводы и высказывает взгляды на перевод в целом.

Переводы

• О достоинстве и превосходстве человека [фрагменты] // Итальянское возрождение. Гуманизм второй половины XIV века — первой половины XV века: Сб. источников / сост. и пер. Н. В. Ревякина. Новосибирск, 1975.
• Диалог о смерти сына // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. С. 257—265.
• Речь, составленная мессером Джанноццо Манетти и произносимая другими перед высокой Синьорией и Ректорами во дворце, в коей они побуждаются управлять справедливо // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век) / под ред. Л. М. Брагиной. М.: Изд-во МГУ, 1985. С. 138—141.

Литература

• Манетти, Джаноццо // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Naldo Naldi. Vita di Giannozzo Manetti. Firenze, 1847.
• Становление и расцвет гуманизма. Гуманизм XIV — первой половины XV вв. (Данте, Петрарка, Манетти, Валла) // Гусев Д. А., Манекин Р. В., Рябов П. В. История философии: Учебное пособие для студентов российских вузов. М.: Эксмо, 2004. ISBN 5-699-07314-0, ISBN 5-8123-0201-4.

Отрывок, характеризующий Манетти, Джаноццо

Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.