Маний Рабулей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Маний Рабулей (лат. Manius Rabuleius; V век до н. э.) — древнеримский политический деятель, член второй коллегии децемвиров.

Включение Мания Рабулея, как и ряда других лиц, в децемвирскую коллегию источники приписывают козням Аппия Клавдия, стремившегося к единоличной власти и поэтому организовавшего победу на выборах удобных для него кандидатов[1].

Когда сабиняне совершили очередной набег на владения Рима, Рабулею наряду с Квинтом Петелием и Квинтом Фабием Вибуланом поручили вести войну с ними. Но римское войско потерпело полное поражение при Эрете из-за недовольства солдат правлением децемвиров и бежало почти до самого города[2]. Именно в этом войске по приказу Фабия был убит бывший народный трибун Луций Сикций Дентат, что стало одним из главных поводов к восстанию и свержению децемвиров.

После примирения патрициев и плебеев Маний Рабулей, как и все его коллеги по должности, стал частным лицом и отправился в изгнание; его имущество было конфисковано[3].

Напишите отзыв о статье "Маний Рабулей"



Примечания

  1. Тит Ливий. История Рима от основания Города III, 35, 9 — 11.
  2. Тит Ливий. История Рима от основания Города III, 41, 9 — 42, 4.
  3. Тит Ливий III, 58, 9.

Отрывок, характеризующий Маний Рабулей

– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.