Манипуляция массовым сознанием

Манипуля́ция массовым созна́нием (ср.> «манипуля́ция обще́ственным мне́нием») — один из способов управления большим количеством людей (коллективами, сообществами) путём создания иллюзий и условий для контролирования поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей установить контроль над поведением, лишить свободы выбора объект манипуляции посредством изменения представлений, мнений, побуждений и целей людей в нужном некоторой группе направлении. Манипуляция массовым сознанием служит ключевым элементом психологических операций и информационной войны.

Как указано в монографии С. Г. Кара-Мурзы, симптомами и признаками манипуляции могут быть: язык, эмоции, сенсационность и срочность, повторение, дробление (парцелляция), изъятие из контекста, тоталитаризм источника сообщений, тоталитаризм решения, смешение информации и мнения, прикрытие авторитетом, активизация стереотипов, декогерентность высказываний и т. д.. Манипуляция — это угнетение личности, при этом, поскольку человек желает верить в то, что хочет приобрести (знания, опыт, материальные блага, психологический комфорт), угнетение может достигаться через «ложь, в которую хотят верить».

Оксфордский словарь английского языка трактует манипуляцию как «акт влияния на людей или управления ими с ловкостью, особенно с пренебрежительным подтекстом, как скрытое управление и обработка». Именно в таком наполнении слово «манипуляция» заменило в политическом словаре ранее бытовавший термин «макиавеллизм».

В XX веке круг явлений, к которым стали прилагать термин «манипуляция» с политическим наполнением изначального определения (в техн., медиц.: «обращение с объектами со специальным намерением, особенной целью, как ручное управление»), расширился. «Он стал использоваться применительно к СМИ и политическим мероприятиям, направленным на программирование мнений или устремлений масс, психического состояния населения и т. п. Конечная цель таких усилий — контроль над населением, его управляемость и послушность».

Соответственно скорректировалось и понимание термина «манипуляция» в психологической литературе. Помимо двух ранее известных значений (первое заимствовано из техники и используется инженерной психологией и психологией труда; второе — из этологии, где манипуляция противопоставлена локомоции), с 1960 гг. психологи начинают использовать его — в рамках анализа межличностных отношений — и в третьем значении, из контекста политологических трудов.

В политологии же в 1950-70-е гг. понятие «манипуляция» активно использовали одновременно оба главных противника в «холодной войне». Социалистическая литература сосредотачивалась на «развенчании манипулятивной сущности буржуазных (империалистических) СМИ», в то время как последние обвиняли СССР и КНР в «промывании мозгов» (brainwashing) американцам, взятым в плен в годы Корейской и Вьетнамской войн.

Изданный в 1969 году в Нью-Йорке «Современный словарь социологии» определил манипуляцию как «вид применения власти, при котором обладающий ею влияет на поведение других, не раскрывая характера поведения, которого он от них ожидает». Человек, взаимодействуя с окружающими, взаимодействует с сознанием других людей, так или иначе влияя на их поведение, но сознательная манипуляция начинается с того момента, когда манипулятор ставит для себя цель манипуляции.

Сегодня понятие «манипуляция» во многом идентично контролю над поведением людей посредством внедрения в сознание идей, мыслей и представлений, формирование когнитивного образа мира (Schank, 1991) с помощью массированного распространения специально подготовленной по форме и содержанию информации. В этой связи в работе «Информационно-коммуникационное пространство современной России», вышедшей в Германии, В. В. Тепикин указывает: «Человека в современном информационном обществе продолжают активно формировать и направлять, так сказать „информировать“. И манипулирование позволяет погрузить аудиторию в состояние иллюзорности, ведь само активное информационное поле обладает способностью формировать сознание людей, подчиняя их тем, кто управляет процессом».

Манипуляция основывается на свойстве сознания, которое, как полагают исследователи, часто непроизвольно воспринимает информацию односторонне, основываясь на внутренних шаблонах, принимая иллюзию или внешнюю форму за сущность того или иного явления (Мамардашвили, М., 1990).

С другой стороны, исследователи утверждают о наличии в массовом сознании глубинных архетипических структур, способствующих отторжению манипулятивных схем и регенерации массового сознания, что существенно ограничивает воздействие манипуляций (Колин Ю., 1997).

Классификация трактовок понятия «манипуляция» (полит.)

Несмотря на достаточно продолжительный опыт применения понятия «манипуляция», русские и зарубежные авторы демонстрируют известный разброс в понимании этого термина в политологическом контексте. В монографии доктора психологических наук, профессора и заведующего кафедрой общей и социальной психологии ТюмГУ Е. Л. Доценко «Манипуляция: феномен, механизм, защита» проанализированы 12 авторских контекстов.

Представления различных авторов о понятии «манипуляция» (полит.)

№	Авторы	Определения
1	Б. Н. Бессонов	Форма духовного воздействия, скрытого господства, осуществляемая насильственным путём
2	Д. А. Волкогонов	Господство над духовным состоянием, управление изменением внутреннего мира
3	Р. Гудин	Скрытое применение власти (силы) вразрез с предполагаемой волей другого
4	О. Т. Ёкояма	Обманное косвенное воздействие в интересах манипуляторов
5	Л. Прото	Скрытое влияние на совершение выбора
6	У. Рикер	Способ структурирования мира, позволяющий выиграть
7	Дж. Рудинов	Инициация поведения посредством обмана или игрой на предполагаемых слабостях другого
8	В. Н. Сагатовский	Отношение к другому как к средству, объекту, орудию
9	Г. Шиллер	Скрытое принуждение, программирование мыслей, намерений, чувств, отношений, установок, поведения
10	Э. Шостром	Управление и контроль, эксплуатация другого, использование в качестве объектов, вещей
11	П. У. Робинсон	Мастерское управление или использование
12	В. С. Королёв	Внушение желаемого массе

На этой основе Е.Доценко выявляет 18 типичных признаков, используемых каждым автором для определения манипуляции (здесь не приводится). В момент написания данного научного труда ныне известная работа С. Г. Кара-Мурзы ещё не увидела свет, и потому в систематизацию Е.Доценко она не попала.

Манипуляция сознанием при восприятии на индивидуальном уровне

Признаки манипуляции сознанием

• Вид духовного, психологического воздействия, форма скрытого психологического насилия, (а не физическое насилие или угроза насилием). Мишенью действий манипулятора является психика человеческой личности, её образ мира, общие ценности, представления, убеждения, стереотипы и установки целевой аудитории.
• Скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом манипуляции. Как замечает один из ведущих специалистов по американским средствам массовой информации профессор Калифорнийского университета Г. Шиллер: «Для достижения успеха манипуляция должна оставаться незаметной. Успех манипуляции гарантирован, когда манипулируемый верит, что все происходящее естественно и неизбежно, и сам факт манипуляции не отражён в памяти субъекта. Короче говоря, для манипуляции требуется фальшивая действительность, в которой её присутствие не будет ощущаться». Зачастую эту фальшивую действительность создают СМИ. Они служат информационными фильтрами, формируют повестку дня и являются ретранслятором авторитетных мнений, которые усваиваются людьми, а затем воспринимаются ими как свои собственные. Особо тщательно скрывается главная цель — чтобы даже разоблачение самого факта попытки манипуляции не привело к выяснению дальних намерений.
• Воздействие, которое требует значительного мастерства и знаний. Поскольку манипуляция общественным сознанием стала технологией, появились профессиональные работники, владеющие этой технологией (или её частями).
• К людям, сознанием которых манипулируют, относятся не как к личностям, а как к объектам, особого рода вещам, лишенным свободы выбора. Манипуляция — это часть технологии власти, а не воздействие на поведение друга или партнера.

Манипулятор для управления толпой использует её социальные, религиозные, культурные, этнические и гендерные предпочтения и убеждения, служащие основой общей самоидентификации группы. Необходимым условием манипуляции служит присутствие образа врага, организующего толпу как целое. Легендарный крик толпы: «Распни Его!» — служит древнейшим свидетельством формирования управляемой толпы на основе религиозных установок и яркого образа врага.

Формирование управляемой толпы посредством серии манипуляций становится ключевым инструментом процесса легитимизации и делегитимизации властных институтов в современном мире.

• Манипуляция основана на подмене истинных причин событий мнимыми, дезориентирующими объект в нужном для манипулятора направлении. Данная задача может быть выполнена как с помощью СМИ, так и на основе неформальных каналов информации.

Теоретическое обоснование манипулятивных техник имеет давнюю историю и основывается на древнегреческом понятии стратагема как военной хитрости, уловке, призванной ввести противника в заблуждение и добиться победы, не прибегая к сражению. Данное понятие использовалось древнегреческими историками Геродотом и Ксенофонтом (трактат О командовании конницей), а также древнеримским автором Секстом Фронтином (Стратагемы). Китайский трактат Тридцать шесть стратагем, несмотря на свою почти двухтысячелетнюю историю, остается классическим собранием манипулятивных техник. В настоящее время теоретическим основанием манипулятивных технологий служит теория диссипативных структур и теория хаоса на которых, в частности, основываются модели манипулирования гражданским обществом с целью трансформации и делегитимизации государственных и общественных институтов.

Ядро манипуляции: скрытое сообщение, команда объекту, призванная изменить его поведение, — это, прежде всего, высококачественный интеллектуальный продукт, призванный обойти защитные психологические барьеры, встроиться в систему (Мимикрия), получив контроль над её деятельностью в заданном сегменте. Аналогией здесь может служить деятельность вируса в клеточном организме.

Алгоритм манипуляции включает в себя несколько основных этапов: 1) Анализ культурно-психологических особенностей целевой аудитории или ключевого информатора, составление культурно-психологического портрета целевой аудитории. Используются различные опросы, фокус-группы и глубинные интервью с представителями целевых групп при участии аналитиков и военных психологов. 2)Построение в СМИ виртуальной картинки заданного события, совместимой с психологическими установками и картиной мира целевой аудитории и выводящей её на нужную модель поведения в рамках целевого ориентира манипуляции. Сегодня виртуальная картинка формируется с использованием передовых компьютерных технологий и достижений кинематографии, что, как отмечают исследователи (Baudrillard, 1991), делает её в массовом восприятии более реальной и яркой, чем подлинная реальность. 3)Планирование реального события, имеющего символическое значение и служащего пусковым механизмом, вынуждающим целевую аудиторию поверить в реальность заданной извне виртуальной картинки и действовать в соответствии с ней. 4)Контроль над СМИ: управление информационными фильтрами, призванное синхронизировать в СМИ информационные потоки и закрепить положительные результаты манипуляции. Важным элементом манипуляции служит планирование отвлекающих и шоковых событий для отключения способности критически мыслить, повышения уровня внушаемости целевой аудитории, превращении её в толпу, руководимую стадным инстинктом и управляемую извне.

Если основной целью классической войны служит физическое уничтожение врага, то целью информационной войны, ведущейся посредством различных манипулятивных технологий, — служит уничтожение врага в духовном аспекте посредством разрушения его ценностей, а также смыслового контекста в котором эти ценности укоренены. Необходимым элементом здесь служит манипуляция исторической памятью: девальвация в массовом сознании исторических событий, имеющих символическое значение и объединяющих людей в социально-культурную общность. Одним из примеров здесь могут служить попытки девальвации значимости победы СССР во Второй мировой войне. Исследователи выявляют значительный спектр манипуляций исторической памятью в современных СМИ (Володихин, Д., Елисеева, О., Олейников, Д. История России в мелкий горошек, 1998.- 256 с.).

• Заставить объект признать неполноценность и ущербность своих собственных ценностей и представлений на фоне показательной яркости и привлекательности ценностей врага — является целью манипулятивной программы.

Предпосылки манипуляции

Условие успешной манипуляции заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев преобладающее большинство граждан служит пассивным объектом информационного воздействия: не тратит ни душевных и умственных сил, ни времени на то, чтобы усомниться в сообщениях СМИ. Целенаправленное изменение общественных настроений создает поле возможностей (Окно Овертона) для реализации манипулятивной программы. Например, полет Руста не имел бы такого эффекта без подготовленной общественной почвы посредством последовательной кампании в СМИ по дискредитации Советской Армии.

Всякая манипуляция сознанием есть взаимодействие. Жертвой манипуляции человек может стать лишь в том случае, если он выступает как соавтор, соучастник. Манипуляция — это не только скрытое психологическое насилие, но и соблазн. Важную роль здесь играет использование лидеров мнений, оказывающих влияние на формирование мнений в пределах своей группы. Базовой моделью здесь служит теория многоступенчатого распространения информации П.Лазарсфельда(Lazarsfeld,2004). На основе данной модели проводятся мобилизационные кампании в социальных сетях, служащие одним из основных элементов информационного воздействия на массовое сознание. Точный расчет темы и выбор ключевых информаторов приводит к тому, что информационная кампания переходит в автокогерентный режим с волнообразным расширением массовой аудитории. В зависимости от эмоций, которые появляются у объекта манипулирования, можно выделить формы манипуляций:

• положительные формы:
  • заступничество,
  • успокаивание,
  • комплимент,
  • невербальные заигрывания (обнимание, подмигивание),
  • сообщение хороших новостей,
  • общие интересы…
• отрицательные формы:
  • деструктивная критика (высмеивание, критика личности и поступков),
  • деструктивная констатация (негативные факты биографии, намеки и упоминания о прошлых ошибках),
  • деструктивные советы (рекомендации по изменению позиции, способа поведения, безапелляционные повеления и указания)…

Цель манипулятора

Цель тех, кто желает манипулировать сознанием — дать объектам такие знаки, чтобы они, встроив эти знаки в контекст, изменили образ этого контекста в своем восприятии, трансформировали свой образ мира в заданном извне направлении. Объекту манипуляции подсказываются такие связи своего текста или поступка с реальностью, навязываются такое их истолкование, чтобы представление о действительности было искажено в желательном для манипулятора направлении. А значит, это окажет воздействие и на поведение, причем объекты будут уверены, что поступают в полном соответствии с собственными желаниями.

Целью манипулятора является лишение объекта свободы выбора: способности критически мыслить и делать рациональный выбор, мягкое подведение к заданному извне выбору как единственно возможному, якобы безальтернативному для объекта. Этот выбор является несвободным и неосознанным, что делает возможным внешнее управление поведением объекта помимо его воли. Базовый принцип: Ситуация, осознающаяся реальной — реальна по своим последствиям (Thomas, 1928). Любая химера, намеренно созданная иллюзия становится руководством к действию, если заставить в неё поверить.

Противодействие психологической манипуляции

Одной из форм противодействия манипуляции является критический анализ поступающей информации, организация получения информации из разных источников.

Способы противодействия манипуляциям в СМИ:

• Анализ противоречащих источников (по обе стороны), выявление общих и разнящихся сведений.
• Получение информации из первых рук, общение с представителями групп, задействованных в ситуации.
• Выявление манипуляторов и анализ продвигаемой ими точки зрения.
• Анализ отношения различных групп в социальных сетях и других публичных источниках.

Способы противодействия прямым манипуляциям:

• Внешнее согласие (начать с того, с чем согласен, можно даже привести аргумент в пользу слов оппонента). Состоит в том, что адресат выделяет из речи манипулятора те положения, с которыми может согласиться. Остальную информацию пропускает «мимо ушей», либо перефразирует её.
• Перефразирование «-» в «+», констатация фактов. Как правило, применяется при манипуляциях отрицательной формы (вызывающих отрицательную эмоцию у объекта манипулирования).
• Изменение темы разговора, оттягивание окончательного ответа (принять информацию к сведению и отложить решение на завтра, «утро вечера мудренее»).
• Игнорирование отрицательной оценки или отказ от ответа (например: «не буду отвечать на эту реплику, ответить на неё — значит унизиться самому»; «этот вопрос я обойду молчанием…» и т. п.).
• Повышение уровня компетентности, критичность восприятия, формирование научного образа мышления. Критичность восприятия независимо от базового уровня знаний способна значительно ограничить глубину и продолжительность воздействия манипулятивных технологий на человека.

Выявление манипуляторов

Масштабный автоматизированный анализ социальных комментариев позволяет с легкостью выявлять кибер-манипуляторов (информационные войска). Существует ряд признаков таких манипуляторов, например огромное количество оставленных комментариев в разных местах, объединенных общей идеей или направленных на одну цель (разжигание конфликта). Отслеживание таких комментаторов позволяет увидеть проводимую акцию и её примерную цель.

Методы манипуляции

Методов манипуляции сознанием, используемых в средствах массовой информации, довольно много, но чаще всего выделяются следующие:

1. Использование внушения.
2. Искусственное затемнение «картинки реальности» в СМИ, подача противоречивой, недостоверной и заведомо предвзятой информации.
3. Перенос частного факта в сферу общего, в систему.
4. Использование слухов, домыслов, толкований в неясной политической или социальной ситуации.
5. Метод под названием «нужны трупы».
6. Метод «страшилок».
7. Замалчивание одних фактов и выпячивание других.
8. Метод фрагментации.
9. Многократные повторы или «метод Геббельса».
10. Метод абсолютной лжи. Чем чудовищнее ложь, тем легче в неё верят (Геббельс).
11. Создание лжесобытий, мистификация.
12. Подмена фактов красивыми лозунгами. Например, «Свобода, Равенство, Братство».
13. Метод диссонанса: продвижение альтернативных фактов, ценностей и представлений, разрушающих механизмы трансляции исторической памяти, общие символы и ценности целевой группы (концепция молекулярной революции А. Грамши).

См. также

• Манипуляция (психология)
• Манипуляция сознанием (книга)
• Проект «МК Ультра»
• Агитационная литература
• Астротурфинг
• Большая ложь
• Веб-бригады
• Информационное противоборство
• Информационная война
• Клака
• Групповое подкрепление
• Устройства для управления сознанием
• Окно Овертона
• Провокация
• Пропаганда
• Пропаганда во время Второй мировой войны
• Промывание мозгов
• Психологическая война
• Массовое общество
• Массовое сознание
• Тридцать шесть стратагем
• Ritchie Boys

Литература

• Кара-Мурза С. Г., Смирнов С. В. Манипуляция сознанием-2. — М.: Эксмо, Алгоритм, 2009. — 528 с. — (Политический бестселлер). — доп,тир, 5 000 экз. — ISBN 978-5-699-34641-7.
• Соловьёв В. Р. Манипуляции: Атакуй и защищайся! М.: Эксмо. 352 с. — тир. 30100 экз. — ISBN 978-5-699-43859-4
• Колин, Ю.В. Информационная война : перспективы и стратегии. — Научная мысль Кавказа, &1, 2003.
• Мамардашвили, М.К.,. Превращенные формы. (О необходимости иррациональных выражений). — Москва, 1990.
• Axelrod, Robert. The Structure of Decision: Cognitive Maps of Political Elites. — Princeton, 1976.
• Baudrillard, Jean. The Gulf War Did Not Take Place. — Paris, 1991.
• Civilian, Surge. Key to Complex Operations. — Washington, 2009.
• Chomsky, Noam. Media Control the Spectacular Achievements of Propaganda. — New York, 1997.
• Gramsci, Antonio. Quaderni del carcere. — Torino, 1975.
• Jung, Karl. The Archetypes and Collective Unconsciouse. — Princeton, New York, 1984.
• Lazarsfeld, Paul & Merton, Robert. Mass Communication, Popular Taste and Organized Social Action. — New York, 2004.
• Meyssan, Thierry, ed. Bertran, Paul. L'Effroyable Emposture 2: Manipulations et Desinformations. — Paris, 2007.
• Moscovici, Serge. La Machine a Faire des Dieux. — Paris, 1988.
• Pacuit, Eric. [plato.stanford.edu/archives/wint2012/entries/woting-methods/ «Voting Methods», The Stanford Encyclopedia of Philosophy , (Winter 2012 Edition), Edward N Zalta (ed.)]. — Stanford, 2012.
• Sharp, Gene. From Dictatorship to Democracy: A Conceptual Framework to Liberation. — Boston, 1994.
• Schank, Roger. The Connoisseur's Guide to the Mind: How we think, How we learn and What it means be Intelligent. — New York, 1991.
• Thomas, William & Thomas, Dorothy. The Child of America: Behavior Problems and Programs. — New York, 1928.

Ссылки

• Кара-Мурза С. Г. «[www.kara-murza.ru/books/manipul/manipul_content.htm Манипуляция сознанием. Учебное пособие].» — М.: Алгоритм, 2004;

• [antisgkm.narod.ru/index-1.htm Подборка критики] работ С. Г. Кара-Мурзы в данной области

• Сатаров Г. [www.ej.ru/?a=note&id=10660 Недоваренная лапша на развесистых ушах. манипуляции-1] // Ежедневный журнал, 22.12.2010
• Сельченок С. В. (сост.). Контроль сознания и методы подавления личности. Хрестоматия. — М.: «Издательство „АСТ”», 2002. — 624 с. — (Библиотека практической психологии). — 5000 экз. — ISBN 5-17-007318-6.
• Данилова А. А. Манипулирование словом в средствах массовой информации. — М.: «Добросвет», «Издательство „КДУ“», 2009. — 234 с. — 1000 экз. — ISBN 9785982276131.
• Шампань П. [scepsis.ru/library/id_1093.html «Делать мнение: новая политическая игра»]
• Аронсон Э., Пратканис Э. Р. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/EpohProp/index.php Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление]. — СПб.: Прайм-Еврознак, 2003. — (Проект «Психологическая энциклопедия»). — ISBN 5-93878-046-2
• Голынчик Е. О. [univertv.ru/video/psihologiya/socialnaya_psihologiya/lekciya_manipulyacii_v_konfliktnom_vzaimodejstvii/eticheskie_problemy_manipulyacii_lekciya_manipulyacii_v_konfliktnom_vzaimodejstvii_ch3/?mark=new Этические проблемы манипуляции (лекция «Манипуляции в конфликтном взаимодействии», Ч.3)] // МГУ. Образовательный портал Univertv.ru
• Баукин А. В. [www.dissercat.com/content/manipulirovanie-soznaniem-opyt-sotsialno-filosofskogo-analiza Манипулирование сознанием: опыт социально-философского анализа] // Дисс. на соиск. уч. ст. кандидат философских наук.— Москва, 2007
• Колин Ю. В.[www.dissercat.com/content/neproizvolnyi-obraz-mira-i-kollektivnoe-soznanie Непроизвольный образ мира и коллективное сознание] // Дисс. на соиск. уч. ст. кандидат философских наук. — Ростов-на-Дону, 1997
• Шипова А. В. [www.dissercat.com/content/manipulirovanie-soznaniem-i-ego-spetsifika-v-sovremennom-obshchestve Манипулирование сознанием и его специфика в современном обществе] // Дисс. на соиск. уч. ст. кандидат философских наук.— Ставрополь, 2007
• Федоров А. В. [www.edu.of.ru/attach/17/65217.PDF Трансформации образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946—1991) до современного этапа (1992—2010)].— М.: Изд-во МОО «Информация для всех», 2010. — 202 c.
• Слава Тарощина [www.novayagazeta.ru/columns/66686.html Пособие для пропагандистов, «Новая Газета», 24.12.2014], Галина Мурсалиева [www.novayagazeta.ru/columns/66686.html «Психология манипулятора — это психология убийцы», «Новая Газета», 24.12.2014], интервью с профессором кафедры нейро- и патопсихологии МГУ им. М. В. Ломоносова, доктором психологических наук Еленой Соколовой.

Отрывок, характеризующий Манипуляция массовым сознанием

Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!