Манифест об учреждении министерств

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Манифе́ст об учрежде́нии министе́рств — первый акт министерской реформы 1802-11 гг., регламентировавший деятельность отраслевых управленческих органов в Российской империи. Издан 8 сентября 1802 года императором Александром I.





Содержание

Манифест учреждал восемь министерств:

  1. Военных и сухопутных сил
  2. Морских сил
  3. Иностранных дел
  4. Юстиции
  5. Внутренних дел
  6. Финансов
  7. Коммерции
  8. Народного просвещения

Новыми были Министерство внутренних дел и Министерство народного просвещения.

Провозглашалось, что каждый министр будет иметь инструкцию, которая точно определит объём его полномочий. Все вопросы, превышавшие министерскую власть, разрешались императором, на основании министерского доклада по данному вопросу.

Причины принятия манифеста

Работа отраслевых органов управления — коллегий, созданных ещё при Петре I, не удовлетворяла насущным потребностям нового века. Во-первых, на протяжении XVIII столетия число коллегий значительно возросло по сравнению с эпохой царствования Петра: зачастую эти органы подменяли друг друга, так как одна и та же функция бывала возложена сразу на несколько коллегий. Бывало и обратное — какая-либо функция оставалась вне ведения коллегии. 9 коллегий, 2 учреждения, имевшие статус коллегий, канцелярия генерал-прокурора, сосредоточившая управление внутренними делами, юстицией и финансами, и около 14 других коллежских учреждений, а также 10 центральных учреждений придворного управления, подчиненных непосредственно императору, в совокупности составляли неповоротливый и плохо управляемый массив.

Эти учреждения, возникавшие на протяжении всего XVIII века и ещё продолжавшие действовать к 1801 году, по меткому замечанию советского историка А. В. Чернова, «…не сложились в централизованные отрасли управления. Их внутренняя структура отличалась неопределенностью и неединообразием». Противоречивым был и правовой статус многих учреждений, что порождало неопределенность самого вида этих учреждений (то есть невозможность их юридической идентификации).

Во-вторых, в коллегиях отсутствовала персональная ответственность конкретных лиц — все решения принимались коллегиально.

В «Манифесте об учреждении министерств» (далее — Манифест) должны были отразиться новые требования, предъявляемые к управлению государством:

  1. Персональная ответственность руководителей и исполнителей.
  2. Образование новых отраслевых органов — министерств, которых было числом восемь. Это численное сокращение, по сравнению с «расплодившимися» учрежденими, позволяло повысить оперативность в работе учреждений.

Значение манифеста

Манифест явился важнейшим этапом в преодолении кризиса государственного управления, в реформировании системы центральной власти в России. Он явился основой для важнейшего документа — «Общего учреждения министерств», более чётко определившего министерские полномочия.

Напишите отзыв о статье "Манифест об учреждении министерств"

Литература

  • Исаев И.А. История государства и права России. — М., 2006.
  • Под ред. Титова Ю. П. История государства и права России. — М., 2006.

Отрывок, характеризующий Манифест об учреждении министерств

– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.